Рита

— Месяц! — Дима многозначительно поднял указательный палец, указав им куда-то в потолок. — Просто мы хотели отдохнуть так, чтоб на всю жизнь запомнилось. Действительно, блин, запомнилось… Энвер принёс мне стакан апельсинового сока. Наверное, они туда что-то подмешали — с каждым глотком я себя чувствовал лучше и лучше, а когда я опорожнил стакан, мне даже стало весело. Я стал вспоминать, что со мной произошло, понял, что каких-то звеньев в цепочке памяти не хватает. Я помнил, как уплывал от русала, а потом — пробел. Энвер, будто прочитав мои мысли, сказал, что утром я пошёл купаться, где-то полчаса плавал далеко за буйками, а потом я вышел из воды весь в крови. Я шёл по пляжу, пугая гостей отеля своим видом, оставляя позади себя кровавые следы, дошёл до лазарета и потерял сознание. Это Энвер меня нашёл лежащим под дверью… Ещё он рассказал мне, что я твердил, что на меня напала русалка и звал какую-то Риту. «Но вашу жену зовут Елена, верно?» — спросил меня Энвер. Я кивнул головой. Судя по хитрым глазёнкам врача, он тоже знал о русалках, поэтому отпираться не было смысла. Удовлетворенно тряхнув головой, Энвер открыл дверь. В палату вошёл высокий турок в белом костюме и в солнцезащитных очках. На его лице и на шее я увидел четыре змеящихся шрама, будто его сильно поцарапал Фредди Крюгер. Разумеется, не было никакого Фредди. Кто мог так разукрасить этого типа, как не русалки? Длинный турок вёл под руку Лену. Увидев меня, она вырвалась, подбежала ко мне, стала целовать, смеяться, плакать… Оказывается, она была уверена, что на меня напали акулы, что я утонул, что я умер… Увидев меня живым, она готова была всё мне простить. До сих пор не забуду её мокрые, соленые поцелуи. Такой я её никогда раньше не видел. Когда она спросила, что со мной, Энвер за меня ответил, что я пьяный свалился с пирса и поранился о прибрежные камни. Чушь полная, да?

Дмитрий обвёл нас цепким взглядом.

— Не знаю, — ответил я. Юля пожала плечами.

— Но Ленка поверила. Энвер посоветовал ей не отпускать меня никуда одного, а потом попросил её выйти из палаты. Когда Ленка всё-таки вышла — она не хотела меня оставлять наедине с турками, — заговорил человек в белом костюме. Он говорил на турецком, а Энвер переводил мне на русский. Оказалось, высокого господина в костюме зовут Демир, он хозяин отеля «Баттерфляй». Проведя пальцем по шраму на лице, Демир сказал, что знает о существовании русалок и в курсе, что они на меня напали. «Я знал это, — ответил я. — Лично видел, как ваши повара подкармливали их». Демир с Энвером переглянулись. Лицо Демира растянулось в улыбке. Продолжая улыбаться, он сказал, что я не должен никому рассказывать о том, что со мной произошло в отеле «Баттерфляй», иначе мы с Леной не вернёмся в Екатеринбург… живыми. Он поклялся мне, что сначала его люди на моих глазах убьют Лену, а потом убьют меня. Причём, я буду умирать долгой и мучительной смертью. Я не стал уточнять у Демира, как он собирается убить меня, но пообещал ему, что буду молчать, как рыба. Энвер перевёл мои слова, Демир кивнул головой. Подойдя к тумбочке у кровати, он стал выкладывать из карманов пачки долларов и сложил из них небольшую башню. Ещё он сказал мне, что это — компенсация за подпорченный отдых и плата за молчание. Когда я стал благодарить его, он мне сказал, что скоро он на русалках заработает миллионы долларов и евро.

— И много там денег было? — с горящими глазами спросила Юля.

— Я бы не сказал. Они были мелкими купюрами. Поэтому казалось, что их много. Единственное, что я вам могу сказать: благодаря этим деньгам остаток отпуска прошёл шикарно. Мы с Ленкой устроили себе такой шопинг, что вам и не снился. Мы купили жене норковую шубу, мне — дублёнку, кучу всякого тряпья, накупили золота… Вот, смотрите… — Дима продемонстрировал нам золотой перстень с красным камнем и толстый браслет на запястье тоже из золота.

— Круто! — вырвалось у Юли.

— Ничего крутого, — Дима закатал штанину. Его правая нога была изборождена короткими, но глубокими шрамами. — Такие же шрамы у меня на плече… Золото здесь ни в одном ломбарде не примут, оно низкой пробы. Барахло сносится, а шрамы-то на всю жизнь останутся, понимаете? Я сейчас всю жизнь женщинам врать буду, что на меня медведь на охоте напал…

— Зачем тебе им врать? — не поняла Юля. — А как же Лена?