Ритм наших сердец

– Хм, твоя сестра… такая милая и невинная, правда? – прошептал Габриэль. Ксандер взял меня за руку и искоса посмотрел на него. – Кстати, я хотел передать тебе привет от твоей подруги. Как ее там звали? Сэнди? Горячая штучка. Всегда визжит, когда ее жестко трахаешь. – Он издал высокий стон, который и в самом деле напоминал Сэнди. Ксандер так покраснел, будто его голова в любую минуту готова была взорваться от всех ругательств, которые в ней бушевали.

– Оставь это, Блейзон. Мы квиты, – выдавил он сквозь зубы.

Что? Почему квиты? Я переводила взгляд с одного на другого. Но Габриэль только мрачно рассмеялся и резко отошел от автомата.

– О, Ксанни, мы еще далеко не квиты. Увидимся на «Зажигай». А ты, Саммер Прайс, – он наклонился ко мне, и я уловила теплый древесный аромат, – надеюсь, добавила проигрыш, – выдохнул он мне в ухо. – Иначе с вашей песней ничего не выйдет.

Я в ужасе отпрянула.

– Я… я не понимаю, о чем ты! – прохрипела я совершенно неубедительно, ощущая, как пульс пускается вскачь. Почему я не подумала об этом вчера? Если Габриэль расскажет, что я здесь делаю со своим братом, это будет… полная катастрофа. – Это не… – начала я снова, но парень только подмигнул мне.

– Не волнуйтесь. Я ничего не видел и не слышал. Мы же не хотим, чтобы у вас были неприятности, – заверил он, дьявольски блестя глазами.

Я на секунду задумалась о том, чтобы бросить в него туфлей. Если повезет, попаду ему в голову, и он умрет ужасной смертью. Мертвые ничего не могут рассказать, не так ли?

Я снова открыла рот, но парень уже исчез за ближайшим углом. Я уставилась ему вслед.

– Саммер… – Прикосновение брата заставило меня вернуться к реальности. Мне все еще казалось, что вокруг витает запах Габриэля, и я невольно покачала головой. – Эй, Саммер, ты в порядке? – спросил Ксандер в тысячный раз за день, с беспокойством глядя на меня.

– Конечно, – мой голос прозвучал странно высоко, и я быстро откашлялась, – почему нет?

Брат еще мгновение пристально смотрел на меня, прежде чем со вздохом провел по волосам.

– Прости, что попала под перекрестный огонь. Габриэль может быть довольно жестоким.

– Да. Жопа с ушами, – согласилась я, и брат засмеялся.

– Но почему у него была твоя туфля? Вчера произошло больше, чем ты рассказала? – полюбопытствовал он.

Я вздохнула.

– Серьезно… просто не спрашивай. Забудем об этом и продолжим работать. Эта песня… она не просто должна быть гениальной, она должна стать революционной!

Я решительно двинулась вперед и открыла дверь в студию B2.

– Ого. Откуда вдруг столько мотивации?

– Теперь это личное. – Я захлопнула за нами дверь. – Ах да, и надо еще кое-что сделать.

– Что же?

– Добавить этот чертов проигрыш.

10

Взгляни в мои глаза,
Что под покровом ночи.
Тебе не спрятать дьявола,
Тебя всю вижу точно.

И непослушный мальчик, готовый все отдать,

Чтоб слышать, как ты станешь яростно кричать.
И спрятаться не сможешь,
Любовь зажжет твой свет.
Ты отдала ей всю себя,
А я сожгу дотла.

– Не стоит ли поставить последний куплет на повтор с четвертого такта? – спросил Ксандер.

Я кивнула, в то время как мой голос эхом отдавался в динамиках. Если не принимать во внимание абсолютно невозможный характер, Брайан оказался действительно хорош. Мы работали над песней всю неделю, и теперь мой голос звучал так необычно, что даже я не узнавала его. Казалось, он не принадлежал Саммер Прайс, звуча томно, яростно, страстно и так сексуально, что я даже немного смущалась.

– А ведь все дело и правда в проигрыше, – заметил Брайан, впервые с тех пор, как мы познакомились, выглядя впечатленным. – Как ты к этому пришла?

Я стиснула зубы.

– Это не важно.

– Думаю, мы закончили, – объявил Ксандер, хмуро взирая на микшерный пульт, как будто тот мог что-то ему ответить. – А ты как думаешь? – обратился он ко мне, и в его глазах отражалось одновременно столько страха и надежды, что у меня сжалось сердце.

Измученная, но счастливая, я взяла его руку и крепко сжала.

– Это лучшая песня из всех, что ты когда-либо сочинял, – честно призналась я.

Несмотря на усталость, на лице брата расцвела улыбка. Круги под его глазами смотрелись еще темнее, чем у меня. Он работал усерднее всех, часто даже не возвращаясь домой поспать. Я редко видела его в столь боевом настроении. Он работал словно в исступлении и, к моему изумлению, наша песня вызвала такой же восторг и во мне. И пусть это была не классическая музыка, которая заставляла умолкать постоянный шум в моей голове и касалась во мне самого сокровенного, но музыка Ксандера пробуждала во мне такие жизненные силы, о которых я даже не подозревала, что они дремлют во мне.

– У людей на фестивале снесет голову от такого, – радовался брат. – Сегодня мы покажем ее продюсеру. А завтра отправимся на фестиваль, и тогда весь мир услышит наше творение.