Ритм наших сердец

– Ладно, – прервал его Джордж, – здесь мы выйдем и дальше пойдем пешком. Готовы? – спросил он.

Все кивнули, хотя понимали, что вопрос на самом деле предназначался мне. Глубоко вдохнув, я вставила в уши новые затычки и вылезла из машины. Кожи мгновенно коснулся горячий, сухой ветер пустыни, и я сразу же почувствовала, как она начала краснеть.

Джордж двинулся вперед, Пейтон взяла меня за руку, а Ксандер шел последним. Сначала я цеплялась за подругу, но потом с облегчением обнаружила, что паника испарилась, а страх можно контролировать. По крайней мере, пока. Звуки приглушенно доносились до моих ушей, и поэтому я позволила своему взгляду блуждать по окрестностям.

Публика здесь присутствовала явно не такая, как в Нью-Йорке или Орландо. Большинство палаток скорее напоминали вигвамы. Все вокруг поражало воображение яркими красками и разноцветьем. Я увидела больше обнаженной кожи, чем когда-либо в своей жизни. Ксандер даже не успел усмехнуться, как мимо нас прошла стайка девиц с обнаженной грудью. Их вольность я находила странной, но почему-то она не взволновала меня так сильно, как ожидалось. Брат сказал Пейтон что-то, чего я не поняла, а она в ответ с наигранным возмущением пнула его.

Мы продолжали следовать за телохранителем по территории фестиваля, пока не оказались перед сценой, по-прежнему закрытой для обычных гостей. Пейтон похлопала меня по плечу, и я вынула одну из беруш.

– Я займусь обсуждением хореографии с танцорами. Джордж сказал, что Ксандер выступает первым. Сейчас он проверит оборудование и сделает саундчек. Конечно, ты можешь сразу же пойти за кулисы, но, если хочешь, можешь остаться здесь и посмотреть.

– Могу я сесть там? – поинтересовалась я, указывая на край сцены, куда огромные динамики отбрасывали небольшую тень.

– Конечно, – улыбнулась мне Пейтон и скрылась за кулисами.

– Пойдем, Сэм, я помогу тебе, – предложил Ксандер, проворно вскочив на ступеньку и протягивая мне руку.

С его помощью я не так изящно поднялась наверх и прошла с братом по огромной сцене. Все вокруг явно было рассчитано на грандиозное шоу. Откуда-то раздался созывавший танцоров голос Пейтон.

– Я принесу тебе бутылку воды, – предложил Ксандер, когда я по-турецки уселась на краю сцены.

– Спасибо!

Когда брат ушел, я окинула взглядом фестиваль. Здесь было по-настоящему красиво. Кроме дивана, который выглядел каким-то унылым. Он одиноко стоял посреди площадки, как будто его там оставил великан, а потом просто забыл. Полуденное солнце нещадно палило, но, невзирая на это, я испытывала удивительное умиротворение. Пейтон оказалась права: если падаешь, надо просто встать и идти дальше.

Следующие несколько часов я ничем особо не занималась. Позволила своему разуму расслабиться и завороженно наблюдала за репетицией. Прежде всего мне впервые представилась возможность увидеть Пейтон в ее стихии. Она руководила небольшой командой танцоров. Три женщины и трое мужчин, но каждый из них танцевал так, словно никогда в жизни не делал ничего другого. Пейтон командовала ими, проверяла расположение на сцене, демонстрировала отдельные части танца, исправляла ту или иную тонкость, умудряясь при этом не выглядеть ни напряженной, ни потной. Как только она начинала танцевать, на ее лице появлялась просто великолепная улыбка. Как и у меня, у Пейтон в жилах текла чистая музыка. Только она выражалась в другой форме. Она прыгнула парню в руки и позволила тому кружить себя, пока у меня не закружилась голова. Мускулы танцовщицы напряглись, и стоило мне заметить, что слишком долго пялюсь на нее, как парень, который держал Пейтон, бросил на меня веселый взгляд. Попалась!

Я смущенно улыбнулась и отвела взгляд, только сейчас заметив, что площадка перед сценой уже открыта для гостей фестиваля. Скоро начнется выступление Ксандера, и все больше и больше народа устремлялось вперед, к сцене. Самое время мне исчезнуть за кулисами. Как раз в тот момент, когда я решила встать, кто-то налетел на меня сзади. Я сильно ударилась плечом, одна из моих берушей выпала и приземлилась на песок перед сценой.

– О, извините, – воскликнул техник, глядя на большую коробку в своих руках.

– Ничего, – ответила я, потирая ушибленное плечо и взглядом беспокойно шаря по песку в поисках затычки. Между тем перед сценой стояло так много людей, что я видела только ноги и вздыбленный песок. Нехорошо. Совсем нехорошо! Теперь, когда заграждение стояло прямо перед сценой, мне не оставалось ничего другого, как прыгнуть. Я немного неудачно приземлилась, но, проигнорировав колющую боль в лодыжке, стала обыскивать землю. Многим не понравилось, что им пришлось делить со мной свое место так близко от сцены. Меня толкали локтями, я натыкалась на чужие тела, и чем неистовее я становилась, тем больше у меня начинала кружиться голова.

Звуки доходили до моих ушей все более и более неотфильтрованными, и терпимый прежде шум теперь нарастал с такой скоростью, что я потеряла способность соображать.