Риторика и истоки европейской литературной традиции

3 Известное <только> напоминать, и потому многое вовсе не нуждается в повествовании. Если Ахиллу хочешь сказать похвальное слово — <повествования не нужно>; ведь все знают его деяния — но воспользоваться ими следует. А если Критию — <повествование> нужно: немногие знают...

4 Нынче в ходу смешные разговоры, будто повествование должно быть быстрым. Это как некто на вопрос хлебника, замесить ли тесто круто или жидко, возразил: «А хорошо замесить не

XVI,-г р_ечи эпидейктического рода, напр., похвальные слова, строились по жесткому логическому плану, наподобие того, как это считается желательным для школьных сочинений. Целое делилось на пункты, пункты — на подпункты: скажем, хваля кого-либо, надо было начать с его происхождения, последовательно восхвалив: а) родину героя, б) род героя, в) родителей героя. Его «деяния» должны были служить иллюстрацией к тезису о наличии у него определенных добродетелей и соответственно разносились по графам.

^XVI’³ «Немногие знают...» — после этих слов в тексте лакуна.

можешь?» Так и здесь. Не нужно растягивать повествование, как не нужно тянуть ни со вступлениями, ни с доказательствами. Но ведь и там «хорошо» — не быстро и не кратко, а в меру, то есть говорить <ровно> столько, сколько требуется, чтобы 1417а разъяснить дело или заставить судей думать, что дело было, или что нанесен вред, или что совершено преступление, и прочее, как будет желательно; а для противоположной <стороны> — противоположное.

5 Попутно следует включать в повествование все, что подтверждает твою добродетель (например, «я всегда внушал ему справедливое поведение, увещевая не бросать детей»), или чужую порочность («а он мне отвечал, что где он будет сам, будут у него и другие дети», как, по словам Геродота, ответили взбунтовавшиеся египтяне), или все, что понравится судьям.

6 У того, кто защищается, повествование короче. Ведь он в споре доказывает либо, что дела не было, либо, что в нем нет вреда, либо, что оно не преступно, либо, что состав преступления не столь велик, — а потому о вещах, признаваемых обоими, распространяться не стоит, разве что они так или иначе льют воду на его мельницу, подтверждая, например, что пусть даже он

7 сделал дело, но справедливости не нарушил. Дела надо рассказывать как уже отошедшие (разве что, быв разыграны, они вызовут либо жалость, либо ужас). Пример — рассказ у Алки-ноя, когда он для Пенелопы сокращен до шестидесяти эпических стихов; то же — Файл с киклом и пролог к «Ойнею».

XVI,⁴ Требование стремительного ритма и сжатого стиля для повествования выдвигалось риторами — прежде всего Исократом, постоянным оппонентом рас-суждений Аристотеля, но также и софистами V в. Тисием и Горгием. Критикуя их, софист Продик, если верить Платону («Федр», 267В), высказал мысль, совпадающую с приговором Аристотеля: речи «не должны быть ни длинными, ни краткими, но в меру» (пер. А. Н. Егунова).

^xvl’⁵ По рассказу Геродота, пограничные солдаты Псамметиха решили отделиться от него и уйти в Эфиопию. Псамметих уговаривал их не бросать жен и детей, на что один солдат ответил, что пока детородные части целы, будут у него и жены, и дети (II, 30).

8 Далее, надо, чтобы повествование выражало нрав, а это будет, если мы знаем, как нрав изобразить. Во-первых, через обнаружение воли : какова воля, таков и нрав, а воля такова, какова цель. Поэтому математические речи не содержат в себе нрава, ибо не <содержат> воли; в них отсутствуют мотивы. Другое дело — сократические <диалоги>; они о таком и толку-

9 ют. Что вытекает из того или иного нрава, выражает нрав, как-то: «говоря, он одновременно шагал» — обнаруживается нрав буйный и грубый. И говорить не от рассудка, как <делают> теперь, но от <решения> воли: «Я пожелал так»; «я сделал такой выбор»; «уж пусть я на этом ничего не выгадал — так достойнее». Одно <свойственно> благоразумному человеку, другое — хорошему: благоразумному — в следовании пользе, хорошему — в следовании чести . А если <поведение> покажется неправдоподобным, тогда добавить основание, как делает Софокл; пример — что Антигона больше думала о брате,

^XVI'⁷ «Быв разыграны» — т.е. представлены как происходящие на глазах у слушателей, не в отстраненно-эпической, но в картинно-эмоциональной манере. — Рассказ у Алкиноя ведет Одиссей на протяжении IX—XII книг «Одиссеи»; для Пенелопы он пересказывает те же сюжеты не в шестидесяти, а в пятидесяти пяти гексаметрах («Одиссея», кн. XXIII, ст. 264—284 и 310—343). — Файл — лицо неизвестное. — Кикл — эпос кикликов, в данном случае — разрабатываемые в нем сюжеты. — «Ойней» — утраченная трагедия Еврипида; четыре с половиной строки, уцелевшие от ее пролога, подтверждают суждение Аристотеля.