Ритуал. Часть 1

— Нам нужна вода. И немного калорий, — сказал Люк в надежде привести в порядок мысли. От обезвоживания те становились какими-то расплывчатыми. Идеи приходили и тут же ускользали. Легкие буквально слиплись, речь стала смазанной. От усталости он едва мог говорить. — Отдохните. Мы заслужили. Не обращайте внимания на всякую хрень. Сегодня мы сделали хороший рывок. Вы сделали. Вы оба.

За последний час он впервые сказал так много. Он слишком устал, чтобы подбадривать кого-то или раздавать советы. Он нес палатку и два рюкзака, свой на спине и Дома — на груди. Утренний поход по каменистой местности выжал его почти без остатка, а было только начало дня. Рюкзачные ремни вызывали в плечах ужасную боль, которую он не мог облегчить, переместив вес. Он был буквально изъеден дискомфортом и просто продвигался вперед, перед глазами все плыло. И все же ему приходилось каждые несколько минут останавливаться, чтобы сильно не отрываться от остальных. В шее теперь пульсировала боль из-за того, что ее часто приходилось вытягивать. Иначе, из-за рюкзака Дома было не видно, куда ставить ноги. Одна подвернутая лодыжка, и можно было раздеваться и ждать конца.

Он терпеть не мог недостаток мобильности, особенно, что касалось рук. В случае нападения, драгоценные секунды были бы растрачены на возню с ремешками и петлями. А их противник был быстрым. Быстрым и бесшумным, если только не решил дразнить их издали.

За последние два часа это существо могло забрать любого из них, и Люк знал это. От усталости они утратили бдительность. Кем бы оно ни было, убивало оно, похоже, когда было голодным. От этой мысли Люка затошнило.

Люк взялся нести рюкзаки и палатку, чтобы Дом с одной здоровой ногой мог двигаться быстрее. Его больное колено распухло и побледнело. Вся коленная чашечка заплыла. Кожа под повязкой была жесткой и горячей на ощупь. Люк не мог смотреть на это без слез. Чтобы взобраться даже на небольшой склон Дом смещался в сторону, используя костыль как ледоруб, подтягивая больную ног за собой, чтобы не переносить на нее вес. Ноге был необходим покой в приподнятом положении, может быть три или четыре дня, прежде чем он снова сможет двигаться. Чем больше он напрягал сустав, тем хуже. Все утро с лица Дома не сходила гримаса боли и страха поскользнуться и ударится коленом.

Дом и Фил сидели рядом с Люком на валуне над ущельем, засунув ботинки в мокрый мох между камнями. Они тяжело дышали, невидящими глазами уставившись на собственные ноги. Их водонепроницаемые куртки были расстегнуты, капюшоны сняты. Шапки засунуты в карманы брюк. Красные лица, покрытые пленкой из жира и застарелой грязи, блестели от пота.

Люк ощутил навалившуюся на него тяжесть. Под грузом ответственности камень, на котором он сидел, буквально впился ему в ягодицы. Раньше он никогда в жизни ни чем не руководил, и в течение всего похода они полагались на Хатча. Зародившись где-то в глубине живота, вспышка гнева пронзила его. О чем думал Хатч, заставив Дома и Фила сойти с тропы? Все путешествие было слишком сложным для них и без погружения в неизведанные земли в поисках короткого пути.

Люк сделал три глотка из своей бутылки. Вода была на вкус как резина и пахла лесом: приторным запахом сырого дерева, гниющих листьев и холодного воздуха. Он ненавидел этот запах. От него тоже так пахло. Они стали почти частью этого. Лишь яркие цвета в одежде выделяли их из этого бездумного, неумолимого природного распада. Было бы так легко просто опуститься на землю и слиться с ней, растворившись без следа. Ощущение собственной ничтожности перед этой бесконечностью, перед размерами этой земли сводило его с ума.

Люк разложил на коленях карту, прежде чем другие двое заметили паническую дрожь на его лице и в руках. Он разглядывал зеленые и коричневые фигуры на карте, но мало что в них понимал, потому что мозг размяк от усталости и истощения. По карте было ясно, что это национальный парк, что они находятся посреди лесов и болот, вот только не было видно никакого конкретного контура или заметной особенности, по которым они могли сориентироваться. Вялость и апатия мешали Люку сосредоточиться. Что это? Гипотермия? Вряд ли. Они немного промокли и замерзли, как только перестали двигаться. Но не сказать, чтобы они были сырые до нитки. И озноба он еще не чувствовал.

— Где мы? — Дом подсел на соседний камень.