Ритуал (СИ)

— Превосходно, — отчиталась я коротко и аккуратно повела плечом, убирая руку Бутча. Чувствовала я себя действительно превосходно. Полночи я не могла уснуть и провела в медитации — цикл за циклом, постоянно сбиваясь на мысли, которые не давали спать и начинала снова, и так по кругу, пока, наконец, не обрела контроль над разумом и чувствами. Эмоции сейчас — лишние. Эмоции — мешают, чтобы принимать взвешенные решения нужен холодный бесстрастный разум, и только у утру я смогла достичь этого состояния — ледяного спокойствия, как на вершинах Лирнейских.

В холле я встретила Управляющего и, поприветствовала, прищелкнув каблуками — короткий поклон и я сбегаю по лестнице вниз. Утро — время дел Клана, нужно успеть раньше Управляющего. Упертый Бутч не отставал — держался поотдаль, но все равно быстро шел следом. Нижними ярусами быстрее — наше крыло, два пролета, коридор, вверх по лестнице, южное крыло, галерея, вниз, и я стою перед дверью дуэльного зала. В коридоре ждал слуга, с графином со свежей родниковой водой, который почтительно склонился — больше пока не было никого. Успела.

Стучала я трижды, с короткими перерывами — два удара костяшками и один кулаком, и так трижды. Именно так стучали мы с Аксом, когда таскались за дядей хвостами в дуэльный зал — посидеть в сторонке и поглазеть, пока не гоняют, выпросить что-то, и просто побыть рядом. В детстве дядя бывал в поместье урывками и был постоянно занят делами Клана. А стучать так по-дурацки меня учил Акс — издевался, но… стук прижился, и мы знали, что дядя откроет всегда, если постучать так. По-детски.

Дверь дуэльного зала была теплой — отполированное до блеска золотистое дерево, гладкое, без единой щели, с тремя рядами засовов. Три широкие металлические полосы с круглыми заклепками. На средней — прокарябаны полосы — в шесть зим я доставала головой только до второй — первая полоса, вторая, прочерченная ритуальным ножом чуть выше — мне уже семь, а потом Акс уехал в Корпус, и больше никто не мерился ростом.

Я погладила пальцами отполированный металл — в семь жизнь была гораздо проще.

Дверь вспыхнула по контуру, с громким щелчком стукнул замок — дядя снял чары. Я глубоко вдохнула и вошла.

Дядя взмок — влажные пряди прилипли ко лбу, белая рубашка потемнела на спине. Повинуясь щелчку пальцев по периметру зала гасли призрачные фигуры, ровно двенадцать остаточных проекций. Он в постоянном режиме тренируется «один-против-всех»?

— Вайю? Ясного дня.

— Ясного.

— Сегодня день начался для тебя очень рано, — дядя взял полотенце со стойки и начал вытираться.

— Есть причина, — я внимательно изучала его лицо — серые тени под глазами, новые морщины. Вчера, когда я легла, он ещё не пришел, когда встала — уже закончил тренировку. Как давно он нормально спал, если спал вообще?

Дядя небрежно накинул верхний кафтан на плечи и повелительно взмахнул изящной кистью, дозволяя говорить.

— Хочу получить ответ на свой вопрос. У Алтаря.

Мы стояли друг напротив друга, похоже прищурившись, одинаковым жестом вскинув подбородки, и сложив руки на груди в зеркальных позах. Я только сейчас заметила, как мы похожи.

— Хорошо, — дядя резко щелкнул кольцами, отключая защиту дуэльного зала, которая вспыхнула пленкой купола по периметру, и целеустремленно зашагал на выход.

В коридоре он одним жестом отстранил Управляющего, который нагнал нас со стопкой свитков, дознавателя и слугу, сразу вытянувшегося по струнке — позже, всё позже.

Лестница, пара пролетов, переход в другое крыло, нижний уровень — шагал дядя стремительно, застегивая кафтан на ходу, так быстро, что мне приходилось почти бежать за ним.

Защита алтарного зала приветственно мигнула, обдав родной силой, и мы — вошли.

— Слушаю, — дядя небрежно прислонился к гранитной плите Алтаря с одного боку, положив кончики пальцев одной руки сверху — другой продолжал защелкивать последние застежки кафтана. — Моя племянница встала так рано, чтобы прервать утреннюю тренировку, чего не делала уже много зим. Причина должна быть действительно важной. Спрашивай. Ты же хочешь что-то спросить, не так ли, Вайю? И услышать правдивый ответ, потому что у Алтаря нельзя солгать, — дядя откровенно усмехнулся. — Только на каждый твой вопрос я задам свой. И хочу услышать ответ, — закончил он жестко.

Я кивнула, принимая правила игры. Вопрос за вопрос. Ответ за ответ.

Обошла Алтарь по кругу и встала с другой стороны, оперлась о гранитную плиту обеими руками — камень пульсировал и согревал ладони теплом, и негромко гудел, вибрируя.

— Спрашивай, — приказал дядя.

Я шевелила пальцами, поглаживая гранит и медлила, не зная, хочу ли знать ответ на самом деле. Точнее, этот ответ мог изменить всё. И что потом делать с этим «всё», я не знала.

— Ты отдал приказ убить горца, Нике Сакрорума? — Я выдохнула резко, как перед прыжком в холодную воду.

Дядины глаза сверкнули насмешкой и чем-то ещё, мне не доступным. Он отзеркалил мою позу, уперев обе руки в алтарный камень, наклонился вперед, близко, почти нос к носу, так, что я видела каждую темную крапинку в его глазах.

Усмехнулся и выдохнул: «Да».