Ритуал (СИ)

— Нет, — он заметно удивился. — Разрушить можно только что-то хрупкое и ненадежное, поэтому хочу, чтобы в твоем окружении были только надежные и сильные люди. Те, на которых можно опереться, а не те, которые опираются на тебя. Слабость убивает, — он присел на алтарную плиту, приглашающе похлопав рукой рядом. — И не только тебя, но и тех, кто вокруг. Их слабости станут твоими, Вайю, если допустить их слишком близко.

— Их сила тоже…

Дядя отрицательно качнул головой и снова похлопал ладонью рядом.

Сидеть на алтаре — святотатство! Я подтянулась и забралась со своей стороны. Теперь мы сидели рядом, я оперлась спиной на дядино плечо, было высоко — ноги не доставали до пола. Попе сразу стало тепло — алтарь грел, как хорошая печка, если в зимнюю стужу в поместье откажут все артефакты тепла, я знаю, куда можно прийти погреться.

— Ты всегда была такой, — продолжил дядя. — С Акселем было проще. Запретишь, побуянит и остынет через пару дней, увлечется чем-то новым. Ты — не забывала, — он тяжело вздохнул. — Упертая, упрямая, ты изводила всех дома, пока не добивалась того, чего хотела. Правда обычно ты хотела простых вещей, — дядя усмехнулся, — тряпки, балы… Я стал бояться, когда ты начала взрослеть, влюбишься… и всё свое упрямство употребишь, чтобы добиться какого-нибудь молодого сира, — он сочувственно хмыкнул. — Ему бы пришлось не легко. Когда ты увлеклась, я даже готов был рассматривать Квинтов, но горцы… Вайю, горцы — это слишком.

Я повернула голову к дяде, чтобы не пропустить ни слова.

— Горцы продадут кого угодно, — наконец выдавил он, и столько застарелого презрения было в голосе дяди, что причина не любить горцев должна быть очень серьезной. — Отбросы, — выплюнул он. — Даже аларийцы, и те, сохранили подобие чести и свои дремучие принципы.

Первый раз я задумалась, что же связывает дядю и аллари. При его очевидной неприязни к ним, они продолжают служить у нас, хотя их легко могли бы заменить на клановцев. Какие договоренности есть между дядей и аллари?

— И я бы отдал этот приказ снова, Вайю, если бы горец остался жив, — жестко и холодно постановил дядя. Я — вздрогнула. — Эта новая игрушка опасна для тебя. Отброс предаст всегда — это в крови…

Мы молча сидели плечом к плечу. Молчание было тяжелым и грустным, алтарная плита негромко гудела и вибрировала.

— И мне жаль, — выдохнул дядя тихо, — что кто-то успел раньше. — Жаль, потому что я хотел бы точно знать, ударит ли меня собственная племянница в спину, поднимет ли на меня плетения, ради какого-то отброса…

— Обычно я бью в лицо, — отозвалась я хрипло.

— О, да, — короткий смешок, — но всё-таки, — он развернулся ко мне, и я чувствовала тяжелый взгляд, который обжигал щеку и шею. — Ударила бы меня… из-за горца… из-за этого отброса, если бы я успел первым? Что бы ты сделала, Вайю?

Молчала я долго. Мгновения текли за мгновением, дядя ждал ответа.

— Не знаю, — выдохнула я честно, и алтарная плита отозвалась неяркой вспышкой. — Не знаю, — и это разрушило всё хрупкое и невесомое равновесие — дядино плечо напряглось, окаменело, и он начал вставать. — Не нужно проверять нас, — я торопливо схватила его за рукав кафтана. — Не нужно постоянно проверять меня и Акса на прочность, не нужно проверять границы, как будто мы непременно должны ударить в спину, дядя. Ставить опыты и ловушки каждый раз, чтобы узнать — пройдем мы тест или нет. Ты не доверяешь никому, я знаю…

— А я могу доверять тебе, Вайю? Всегда? Или только до появления очередного… горца…

Я поджала губы. Вопрос был не честным. Дядя и Акс были самым дорогим, что у меня было. Самым. Бесценным. Или он будет проверять меня раз за разом, раз за разом, заставляя делать выбор, пока я не перейду на шестой круг, и он не убедится?

— Или я достоин доверия, только пока хороший, пока отдаю правильные приказы, и соответствую образу, который есть у тебя в голове? — Дядя наклонился очень близко. — Плохим, я буду уже не нужен? Веди себя хорошо, и я буду любить тебя? Так, Вайю? Будешь дрессировать своих мальчиков, которые вьются вокруг, — он легонько щелкнул меня по носу, — меня дрессировать бесполезно. И рано или поздно ты должна будешь решить, что важнее, Вайю. Предки здесь?

Я растерялась и не поняла последний вопрос.

— Предки сейчас здесь? — дядя обвел рукой алтарный зал.

— Нет, — я помотала головой. Старые хрычи не показывались, видимо понимая, что ничего хорошего их здесь не ждёт.

— Жаль, значит, вопросы будут позднее. И это непозволительно, — дядя с отвращением, двумя пальцами вытянул черную ленту из петлицы, и бросил на пол, демонстративно наступив сапогом, — Блау не носят траур по отбросам. Если это тебя так волнует, я могу помочь. Найти убийцу Сакрорума, — предложил он.

Я помедлила, но кивнула. Скорее не помочь, а убедиться самому, но сути это не меняло. Три черных фиала в лаборатории — это моя реальность. Искать я собиралась сама, но информация дяди не будет лишней. И я найду, кому помешал Нике, точнее кому так помешали Блау, что потребовалось убрать горца. И тот, кто выпустил болт в спину, вряд ли виновен больше меня.