Ритуал взаимодействия

Предвосхищаемая судьбоносная активность порождает тревогу и возбуждение. Вследствие этого предполагается, что ценность того, что ставят на кон, и ценность самой игры совершенно различны. Предполагается также, что человек часто испытывает угрызения совести, если происходит что-то нежелательное, вероятность чего он не сумел уменьшить, и разочарование, если не происходит что-то желательное, совершение чего он не смог обеспечить. Любая практика, управляющая аффективными реакциями, порождаемыми судьбоносными ситуациями (такими реакциями, как тревога, угрызения совести и разочарование), может быть названа защитой[133].

Сдвиг нашего рассмотрения с управления судьбоносностью на управление порождаемым ею аффективным состоянием требует от нас снова вспомнить фазы игры. Ибо на самом деле часто складываются ситуации, когда на фазы игры, объективно не имеющие последствий, реагируют с ощущением, что они судьбоносны. Например, собираясь вскрыть письмо с результатами экзамена, индивид может испытывать возбуждение и тревогу настолько, что прибегает к маленьким ритуалам умиротворения и контроля, прежде чем опустить глаза на столь важную новость. Или когда медсестра подходит к человеку с информацией о самочувствии его жены или сообщает пол его новорожденного ребенка, он может чувствовать, что это судьбоносный момент; то же он чувствует и когда сотрудник больницы возвращается с данными биопсии, говорящими, злокачественна или доброкачественна его опухоль. Однако реально эти моменты являются не судьбоносными, а просто раскрывающими. Во всех этих случаях судьба человека определилась раньше, чем он узнал новости, он только получил информацию о том, что уже было в силе, о том, с чем в этот день уже ничего нельзя было поделать. Открывание письма или анализ результатов биопсии не могут породить или определить реальность, а могут только раскрыть то, что уже возникло[134].

Раскрытие может вызвать возбуждение и беспокойство о дальнейшей судьбе; их же может породить и завершение (то есть случаи, когда наконец выполнено то, что уже было детерминировано определенным образом). Так, в современной Европе последняя прогулка приговоренного к высшей мере не является судьбоносной, даже несмотря на то, что каждый шаг приближает его к смерти. Его казнь просто драматична, судьбоносным же был суд. В XVIII в., когда выносилось много смертных приговоров, но большинство из них затем смягчалось, суд был не настолько судьбоносен, как в последовавший за этим период. Конечно, в последнее время вместе с публичными выступлениями против смертной казни период после суда снова стал ощутимо судьбоносным.

Теперь мы можем, хотя бы вкратце, рассмотреть защиты, чтобы связать эту широко обсуждаемую тему с предметом данной работы.

Быть может, наиболее очевидный тип защиты — тот, который объективно совсем не влияет на судьбу, как в случае суеверных ритуалов. Примером может служить описание поведения боксеров.