Ритуалы

И бросил трубку. Меня трясло. Я никогда не говорил таких слов. В моей семье всегда уважали и почитали женщину. А здесь! Шесть лет вранья. Сколько можно продолжать?! Я злился и на себя, и на нее, и на весь мир. Я опять схватился за бутылку джина, но разозлился и оттолкнул ее от себя.

Давай заливай в себя. Еще и пить из-за неё начну. Пить?! Это выход?! Вот чему я научился за все эти годы, так это хорошо проводить время в компаниях. Забыл о родителях, а ведь они мне все дали. Мое стремление быть самым востребованным специалистом прошло со знакомства с Моникой.

Она не виновата, это я слюнтяй и был с ней все эти годы. Она вертела и делала со мной, что хотела. Даже в постели. От этой мысли меня затошнило. Я пошел в туалет проблевался. Да, вчера я перебрал.

Опять привел себя в порядок, ощутил вчерашнее спокойствие. И решил поехать на автобусе к родителям. Туда, где уютно и душевно, пока отец на работе поговорю с мамой спокойно.

Потом братья и сестра вернутся с учебы. Поиграю с Ричем. Собака, которую я подарил родителям, сразу как только купил дом. Я понял, как мне не хватает этих теплых моментов. От этих мыслей, я наконец-то расслабился. Сейчас все будет правильно, и никаких женщин.

Пока я ехал на автобусе, я перебирал все шесть лет с Моникой. Много хорошего. Может дело во мне?! Я бы мог сделать больше, стараться больше, не быть таким самоуверенным кретином.

Секс был превосходным, но это оказалось для нас не главным. В последнее время не было нежности. Обыденность, секс стал, как дорога, по которой ездишь каждый день. Там не было чувств! Зачем я думаю об этом?

Я глядел в окно автобуса. Хороший октябрь выдался. Но каждый день был уже немного прохладнее, чем вчера. А сегодня, может, пойдет дождь. Тучи заполонили небо. Мое настроение было такое же.

Я не понимал, чего ей не доставало. Да, я был неопытным в начале, но потом я все освоил, чему она меня научила. Даже думал, что чувств между нами нет предела.

Я доверил ей все – и тело и душу на 150 процентов. Я думал сделать предложение, когда мы вернулись из отпуска из романтичной Италии. Потом пошло что-то не так. Я вышел из автобуса и вдохнул свежий воздух.

Дверь открыла, конечно, мама. Рич терся об ноги и поскуливал, ожидая своей порции объятий. Мать обняла, спросила, что буду кушать? И только потом спросила:

– Ты не на машине?

– Она сломалась. Ничего страшного. Через неделю заберу.

Она недоуменно кивнула, ничего не сказав. Тут вышла бабушка, она переехала к нам. Не осталась там, где все напоминало о любимом. У них, говорят, была полная идиллия с дедом. С ней я познакомился уже здесь.

– Привет!

Пока я рассказывал, что произошло с машиной в легком варианте, думал говорить или нет про работу. Однозначно, не хотел. Они же гордятся мной. Начнут раньше времени поднимать панику.

Отец, как всегда спросит: «Все ли я делал на 100 процентов?» Это его любимый вопрос. Он говорил, если делаешь все от души, и все силы отдаешь делу, потом чтобы не случилось, твоя совесть будет чиста. Он часто – повторял, если у меня что-то не получалось в школе. Сейчас я был не уверен, делал ли я все на все 100.

Мама рассказывала про младшую сестру, что учится хорошо и увлечена музыкой. Мне нравилось слушать голос матери. Спокойный и уверенный. Все новости сводились к тому, что все стараются. У братьев был трудный период, но он прошел. Слава Аллаху, – добавляла мама.

Мы не соблюдали обычаи и традиции, отец сказал, у каждого есть собственный выбор. Если кто захочет, придет к Аллаху сам. Это было очень странно в мусульманских традициях. И друзья и знакомые из мусульманской среды, кто это узнавал, не сильно приветствовали.

Поэтому мы старались не выставлять на показ нашу жизнь и создали свой уютный мир. А отец дал нам полную поддержку: «потому что живем мы в свободной стране».

А еще говорила бабушка, потому что его отец, то есть мой дед, был очень религиозным и строгим человеком. Когда мой отец задумал переезд в другую страну, дед долго злился и выговаривал, что нет места истинному мусульманину в неверной стране.

Дед остался при своем, а мой отец переехал в Германию, чтоб дать нам лучшую жизнь. Они прекратили общение, а папа проговорился один раз: «Что это за религия, которая встает между отцом и сыном?!» Тут мне вспомнился вчерашний таксист Хосе, он же сделал точно так же, уехал от солнца, чтобы дать лучшее своей семье. Как же погано мне было! Я старался слушать мать.

Нет, я пока не буду говорить, что меня уволили. Скажу, что дали выходные. Мы пили чай с ванильными плюшками. Мама воодушевленно рассказывала про всех. Если заставлю их волноваться, нарушу их умиротворенный быт. Вот мама улыбается и повторяет, что все хорошо.