Рюрик. Полёт сокола

– Да ведь тогда само получилось, а нарочно вдруг не выйдет? Не могу я на душу сию тяжкую ношу принять, не смею, княже! – воскликнул воевода. – Давай я стану рядом с тобой и будем биться до последнего, или победим или погибнем с честью, как отцы наши учили.

– Ага, погибнем, а то, что землю Руси славянской поделят меж собой хазары, печенеги да нурманы, то выходит, и не наше дело вовсе! – тоже невольно возгораясь, с жаром ответил Рарог.

Они ещё долго спорили, а охоронцы с посыльными да темниками стояли поодаль, не решаясь приближаться к спорщикам. Наконец хмурый воевода, махнув крепкой дланью, согласился с князем, а Рарог хлопнул его по плечу и, обняв, тихо молвил:

– Не переживай, брат, нас с тобой Ефандушка бережёт… – И они съехали с кургана.

– Воевода, воевода! – раздался сзади истошный крик отрока. Ольг обернулся: к нему бежал через избитое только что прошедшими конными воинами поле юный изведыватель Ерошка.

– Ты чего тут делаешь, я же велел тебе с Айером в Ростове Великом оставаться? – нахмурился начальник изведывателей, а князь остановил коня.

– Воевода, наши, вон они, идут! – с радостным волнением указал перстом малец, даже не обратив внимания на суровую речь старшего начальника. Три всадника в хазарском одеянии приближались через поле к воеводе и князю. Охоронцы тут же оказались меж ними и приближающимися хазарами, перекинув из-за спин щиты в боевое положение.

– Да реку же вам, наши это! – снова закричал взбудораженный Ерошка. – Наши, разумеете? – лик его сиял радостью, как новый золотой дирхем. Воевода вгляделся в трёх приближающихся всадников.

– Неужто, княже… так это же… Скоморох! – радостная улыбка вмиг согнала суровое выражение с лица воеводы. – Скоморох, Молчун, вырвались-таки из полона! – громыхнул зычным гласом Ольг, бросаясь, не хуже Ерошки, вперёд и заключая в мощные объятия Скомороха, который успел на ходу соскочить с седла. Воевода обернулся к Молчуну и на бледном его лике узрел усталую улыбку. В следующий миг очи его закатились, и изведыватель стал сползать с седла. Три пары рук: воеводы, Скомороха и неизвестного крепкого воина, что тоже ловко соскочил с коня, подхватили падающее тело Молчуна.

– В ногу его ранили хазары, когда мы от них уходили, крови изрядно потерял, – промолвил шустрый изведыватель, подкла- дывая под голову собрату сброшенный с плеч пёстрый халат.

– Знахаря покличь, скажи, раненому помощь его требуется, – молвил воевода, оборотясь к стременному. Тот вскочил в седло и ускакал. К лежащему Молчуну поторопился Айер.

– Дядька Молчун, дядька Молчун, открой очи, это я, Ерош- ка, – гладя бледное чело лежащего собрата, тихо просил малолетний изведыватель.

– Как же вы из полона печенежского вырвались и как сюда попали? – спросил Рарог у Скомороха, когда Ольг подвёл его к князю.

– Печенеги держали нас связанными, чтоб хорошо продать. Прознали мы, что хазары печенегов, или беченегов, как они их называют, сговаривают пойти на Новгородчину вместе, хорошую долю в добыче им обещают. А чтоб печенеги покладистей были, они сына того хана, у которого мы в полоне пребывали, выкрали и держали в заложниках. И пришла мысль нам отчаянная. Ночью ускользнули мы от тех, кто нас караулил, кого повязали, кого пришлось в Навь отправить.

– В общем, сбежали и оставили печенегов с носом?

– Нет, не побежали мы, а отправились прямо к хану, для того и его личную охрану пришлось местами «тронуть». Предложили ему, что вызволим его сына от хазар, коли он нам добрых воинов даст десяток в подмогу, а за то хан нас отпустит, снабдит обе- режным знаком, чтоб мы без всяких опасностей через других ханов пройти могли, а самое главное – не пойдёт на Новгород в составе хазарской рати.

– Ну и отчаянные вы, братцы, он же мог приказать казнить вас тут же! – воскликнул Ольг.

– Он вначале и в самом деле рассвирепел, приказал нас схватить, но как про сына услышал, призадумался. Да и поверил, что мы кое-чего можем такого, чего его людям не сделать, после того, как мы его лучших батыров обезвредили. Повелел печенежский хан своих охоронцев, что живы остались, обезглавить, только одного, за которого мы вступились, оставил, потому как он для нашего замысла подходил.

– И вы выкрали его сына?

– Да, хотя несколько раз нас чуть не порешили сначала хазары, а потом «помощники» наши печенеги, им же хан повелел, коли мы сына его выкрадем, нас на первом же привале порезать спящими.

– Так то ж не по Прави! Он же слово своё ханское давал! – возмутился Ольг.

– Кочевнику слово такое «правь», неведомо, ему или выгодно или не выгодно.

– А как же вы прознали, что повелел хан вас убить после освобождения сына?