Рюрик. Полёт сокола

— Чужие боятся, свои любят! — рассмеялся Трувор. — Это мой старший брат. Я тебя с ним познакомлю!

Глава III Князь Рарог

Варяжское море. Возвращение Рарога из похода, рядом — Ольг. Кельтский крест. Сражение с викингами, захват Дана и Свена, освобождение раба-черпальщика. Встреча с родными в Велиграде. Мать сообщает, что приходили гонцы от деда Гостомысла из Новгорода: «Стар он, желает видеть тебя перед смертью». Посещение Дуба Прави и беседа с волхвом Ведамиром

Дружина варягов-руси по весне возвращалась из дальнего похода, в котором они охраняли корабли купцов. Молодой князь был выше среднего роста, жилист и строен. Люди такого склада необычайно выносливы, что в труде, что в бою. Русая прядь на бритой голове служила отличительным знаком княжеского рода. Длинные усы без бороды, очи голубые с прищуром, нос с горбинкой, что делало его облик схожим с хищной птицей. В левом ухе — золотая серьга. На красном парусе — изображение белого сокола, стремительно падающего вниз. Это Рарог — воплощение священного огненного духа Сварога, тотем гордого племени славян-ободритов, обитающих на юго-западном побережье Варяжского моря. Вот в сыром и туманном утреннем мареве угадываются очертания скал.

— Рарог! Германское море позади. Проходим датский полуостров Эллинг! — кричит кормщик. — Впереди острова!

— Всем слушать и во все глаза глядеть, тут самое удобное место перенять купеческие лодьи, у сих островов с заливами-фиордами нурманы могут незаметно укрыть много боевых кораблей, — молвил князь громко, чтоб слышали все.

— Так ведь с данами и свеями у нас договор, — неуверенно возразил молодой воин.

— Запомни, Мирослав, — продолжая пристально вглядываться в утреннюю сырость моря, ответствовал князь, — викинги слово своё держат, пока это им выгодно. Потому от купцов не отрываться, чтоб всё время на виду были, корабли-то их помедленнее наших идут.

Рарог прошёл на нос. Пока всё было тихо.

— Ну что, Ольг, — хлопнул он по плечу рослого беловолосого воина с зеленоватыми очами, в сапогах из волчьей кожи, полосатых норвежских штанах, русской кольчуге и валянной из шерсти шапке-нурманке, — скоро Варяжское море, и будем дома. Не раздумал возвращаться в свою Ладогу? А то остался бы. Скажи, ты какого рода, власами белый, кожа светлая, по свейски речёшь добре, но ты ведь не свен, но и не словен, они русые….

— Я из кельтского рода, княже. В древние времена заселяли кельты многие земли, но сейчас не имеем своего государства или княжества. Рассеялись некогда славные в военном деле, железоделании и ворожбе кельты по миру. Среди франков их много, в Шотландии, Ирландии, есть и среди нурманов. Мой род относится к племени богини-матери Дану и солнечного отца Беленуса…

— Постой-постой, — перебил Рарог, — Дану — так прежде называлась священная река, откуда ушли наши предки-венды. А Беленус весьма схож с нашим Белобогом…

— Наши предания говорят, что некогда мы жили вместе со славянами, да так тесно, что теперь и не разберёшь, где кельтское, а где славянское. Многие столетия скитался наш род по свету, надолго осел в Ветреной Земле. Но после поражения от сыновей Миля, часть родов племени Дану ушла в другие места. Когда же на берегах Нево-озера, Волхова и Ильмень-озера стали селиться славянские племена, то мой род перебрался к Ладоге, поближе к тем, с кем так добре когда-то жил. Вот так оказались мои предки в том месте, где сейчас стоит дом моих родителей…

— Я ещё хотел спросить тебя, Ольг, при входе в гавань Овьедо в Кордовском эмирате, ты предостерёг нас об опасности. Ночью я отправил изведывателей, которые сообщили о засаде, как ты заранее узнал о ней? — поинтересовался Рарог.

— Я увидел кельтский крест, — ответил Ольг.

— Кельтский крест? Какой?

— Крест в круге — знак солнца и четырёх его домов. В миг опасности он как бы прорисовывается перед моим внутренним взором, накладывается тенью на явленный мир.

— Солнечный крест в круге — это же знак жизни, почему у тебя он предвещает беду?

— Рарог, нет жизни без смерти и наоборот. Со смертью тела душа переходит в Иной мир, откуда она снова может вернуться в мир Яви, только уже в другом теле, так нас учат жрецы и кельтские, и славянские. Выходит, когда я вижу кельтский крест в образе тёмной дымки, значит, грядёт переход чьей-то души в Навь. Такой знак дают зреть мне боги.

— И давно у тебя сей дар?

— Он был силён у меня в детстве, не так, конечно, как у сестры, но не раз помогал остаться живым, упредить других людей об опасности. Когда же ушёл с викингами, дар сей угас, я уже думал, навсегда…

— Получается, когда мы творим не по Прави, то боги и предки оставляют нас?

— Выходит, так.

— Почему же ты не вернулся домой после того, как тебя спасли эсты?