Рюриковичи

С высоты изрядного возраста и огромного опыта — нравственного, политического, военного — Владимир Мономах мог поучать детей: «Убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его; если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души. Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется крест целовать братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов, попов и игуменов чтите, и с любовью принимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить по их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а завтра в гробу; все это, что ты нам дал, не наше, но твое, поручил нам это на немного дней… Лжи остерегайтеся, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело… А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего».

Собственные соблазны, собственные грехи и собственные беды, следовавшие за грехами, дали ему понимание: не убивай, не гордись, не клянись, а если все же поклялся — соблюдай клятву ради души своей.

Эта смиренная мудрость Владимира Мономаха в конечном счете привела и к самому большому успеху всей его жизни: одолению половцев. Не за один год и не за один поход, но сила степняков оказалась сломленной.

Пока между русскими князьями шли свары, пока они не оказывали друг другу помощи, эта задача оставалась нерешаемой. Даже когда они собирались в единое войско, но не могли управлять им в добром согласии, случалось, терпели ужасающие поражения. Так, 1093 год принес черную весть всей Руси: общие силы князей Святополка Изяславича, Владимира Мономаха и его брата Ростислава разбиты половцами на реке Стугне. Горе! Сколько дружинников полегло! Сам князь Ростислав Всеволодович погиб. А причина одна: не установилось «лада» в княжеской коалиции.

Трижды собирались князья на большие «съезды» — в Любече (1097), Уветичах (1100) и Долобске (1103). Учились договариваться друг с другом. Получалось с трудом…

Всякий раз Владимир Всеволодович говорил остальным о выгодах согласия, мира, объединения сил. Наконец Долобский съезд проломил стену всеобщей вражды. После него русские князья, собравшись воедино, нанесли половцам несколько тяжелых поражений. Их натиск на Русь ослаб.

Как верный сын Церкви, Владимир Мономах строил новые храмы в Киеве, Ростове, Смоленске. Судя по археологическим данным, при нем появилась церковь Спаса на Берестове под Киевом. Он же возвел Борисоглебскую церковь на реке Альте близ Переяславля-Южного — там, где когда-то принял смерть святой Борис.

При нем почитание святых князей Бориса и Глеба, долго и трудно складывавшееся в 70—80-х годах XI века, расцвело. В княжение Владимира Всеволодовича и, скорее всего, не без его влияния возникла окончательная редакция «Сказания» о святых братьях. В 1115 году он пригласил к себе князей Давыда и Олега Святославичей. По словам летописца, князья «решили перенести мощи Бориса и Глеба, ибо построили им церковь каменную, в похвалу и в честь и для погребения тел их. Сначала они освятили церковь каменную мая 1, в субботу; потом же во 2-й день перенесли святых. И было сошествие великое народа, сшедшегося отовсюду: митрополит Никифор со всеми епископами… с попом Никитою белогородским и с Данилою юрьевским и с игуменами…». После этого три дня гулял народ киевский на княжеские деньги, три дня бесплатно кормили нищих и странников. Позднее Владимир Всеволодович «оковал» раки с мощами серебром и золотом.

Скончался великий воитель тихо, от старости и хворей. Отправившись в богомолье к Борисоглебской церкви, князь встретил там свой последний срок 19 мая 1125 года. Останки его нашли упокоение в соборе Святой Софии Киевской.

ЕВФРОСИНИЯ-ПРЕДСЛАВА ПОЛОЦКАЯ Просветительница

В древнерусском летописании едва-едва отыскиваются сведения о ближайшей родне святой Евфросинии Полоцкой. О ней же самой нет ничего. Но в духовной жизни Руси она сыграла первостепенную роль. Княжна, сызмальства знавшая роскошь и негу, не только постриглась в монахини, но и прославилась как сторонница весьма строгого соблюдения иноческих правил, основательница новой обители. В то же время она покровительствовала искусству, способствовала духовному просвещению. Это необычное сочетание — чистой, сильной, самоотверженной преданности иноческим правилам и деятельной тяги к утверждению своего идеала — создает весьма обаятельный образ.