Ривер Уайлд

Не потому, что мне все равно. А потому, что понимаю.

Он привык быть один. Ему нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что со мной можно делиться. И он сделает это, когда будет готов.

И не похоже, что я его девушка.

Я не совсем понимаю, кто мы.

Знаю только, что все свободное время мы проводим вместе.

Порой, когда мы сидим и смотрим телевизор, Ривер держит меня за руку, когда мои ноги опухают и болят от беготни в закусочной, он их массирует. Когда становлюсь эмоциональной, увидев рекламу приюта для домашних животных, утешает. И приносит все, что мне хочется съесть. Мои желания беспорядочны.

Ривер заботится обо мне. А я забочусь о нем.

Но между нами нет... физической близости.

По сути, мы до сих пор не целовались.

Однако мне кажется, притяжение все еще существует.

Ну, с моей стороны, определенно.

С его, возможно, уже нет. Если оно вообще было.

И кто его будет в этом винить? Сейчас я размером с дом, не вылезаю из юбок на резинке, а из-за техасского климата большую часть времени потею как свинья. И новая фишка — подтекающее из груди молоко, что несколько смутило меня, когда это случилось на глазах у Ривера, пока мы совершали покупки в супермаркете на прошлой неделе.

Обворожительные дамы так не делают.

Не то чтобы я когда-нибудь была обворожительной.

Ну да пофиг.

Слышу, как открывается входная дверь. А я по-прежнему стою, держась за диван, согнувшись настолько, насколько вообще могу, что не очень далеко, и не отрываю глаз от пола.

— Рыжая?

— Ага.

— Ты там в порядке?

Я поднимаю голову.

— Угу, просто спазм в животе.

— Уверена?

— Да. Всего лишь Брэкстон Хикс.

— О, ложные схватки.

Я удивленно смотрю на него.

— Откуда ты знаешь, что такое Брэкстон Хикс?

Кончики его ушей краснеют. Теперь он смотрит куда угодно, только не на меня.

— Возможно, прочитал об этом в книге о беременности.

Мои брови взлетают вверх. Улыбаюсь про себя.

— Когда это ты читал книгу о беременности?

— Недавно. В общем, я тебе кое-что принес…

При звуке выплеснувшейся воды его слова обрываются.

— Кэрри, — говорит он, уставившись на мои ноги, — ты только что... описалась?

Слежу за его взглядом до лужицы у моих ног.

— Нет, — качаю головой.

— У тебя только что отошли воды?

Я поднимаю на него глаза.

— Думаю, да, — тупо киваю я.

— Значит, сейчас не время говорить, что я принес тебе лук-порей? — Он вытаскивает его из коричневого бумажного пакета, который держал за спиной.

Я смотрю на него. Затем хохочу.

— Сейчас неделя лука-порея! А у меня протечка! (Прим.: в англ. яз. «leek» — лук-порей, и «leak» — протечка, произносятся одинаково)

Ривер смотрит на меня так, словно я сошла с ума.

— Ты что, не понял? — Я хмурюсь. — Олив на этой неделе — лук-порей, а я только что… протекла. — Указываю на околоплодную жидкость на полу.

— О, я прекрасно все понял. Жду, когда поймешь ты.

— Что? — Я в замешательстве наклоняю голову.

— Ты рожаешь, Рыжая. И вместо того, чтобы стоять здесь и отпускать дурацкие шутки, нам, наверное, следовало бы везти тебя в больницу.

«Ох.

Иисусе».

— Адские колокола! — кричу я. — У меня схватки, Ривер! Я рожаю! — Меня переполняет паника, я хватаю его за руки и трясу. — Но еще слишком рано! У меня впереди еще две недели!

— Судя по луже на полу, нет. Похоже, Олив готова выйти.

— Вот дерьмо. У меня будет ребенок. — Паника начинает медленно приближаться к осознанию реальности. — У меня будет ребенок. Настоящий живой ребенок. — Я знаю, сейчас мои глаза размером с блюдца.

— Серьезно? А я и понятия не имел.

— Не смешно.

— Эй, минуту назад ты сама шутила.

— А еще я рожаю.

— Надеюсь, не раньше, чем я отвезу тебя в больницу. Где твоя больничная сумка?

— В багажнике моей машины.

— Ладно. Я заберу ее оттуда, и мы поедем.

— Зачем?

— Затем, что я не поеду в больницу на твоем дерьмомобиле.

— Эй! Только за это ты отвезешь меня в больницу на моей машине.

— Ради всего святого, Рыжая.

— Пойдем. Пока, Бадди. — Машу рукой растянувшемуся на диване псу. — Дерьмо. Бадди! Кто позаботится о нем, пока я буду в больнице?

— Пока с ним все будет в порядке. Как только ты устроишься, я вернусь. Чтобы родить, требуются годы, верно? Так что я отвезу тебя в больницу, вернусь сюда, разберусь с ним, а потом приеду обратно в больницу. Рыжая, все в порядке. Бадди, вероятно, даже не заметит, что тебя нет, — он так много спит.

— Ты назвал его Бадди. — Он впервые назвал его Бадди. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я веду себя глупо.

Ривер вздыхает. Я почти вижу, как он мысленно закатывает глаза.

— Ну, это же его гребаное имя, не так ли?

— Ага.

— Рыжая, ты плачешь?

— Нет, пойдем. — Я аккуратно провожу пальцами под глазами, вытирая глупые слезы.

Ривер надевает мне туфли и открывает передо мной входную дверь. Обняв меня за спину, выводит из дома и запирает дверь.

Он помогает мне сесть на пассажирское сиденье моей машины, а сам устраивается на водительском, отодвигая кресло, чтобы освободить место для своих длинных ног. Вставив ключ в замок зажигания, заводит мотор.

— Больница Кристус Санта-Роза, верно? — уточняет он.

Мужчина очень внимателен.