Ривер Уайлд

— Больше ничего спрашивать не буду. — Она подмигивает. — Рада, что вы с Ривером вместе. Вы оба заслуживаете счастья.

— Как и ты, — напоминаю я.

Не у одной меня плохое прошлое. У Сэди тоже был свой Нил. Она заслуживает всего хорошего, что может дать ей мир.

Натягивая куртку, она пожимает плечами.

— Мое время придет.

Я опускаю Бадди на пол и провожаю Сэди до двери. Обняв ее и поцеловав в щеку, еще раз благодарю за то, что она присмотрела за Хоуп.

Мы с Бадди стоим в дверях и смотрим, как Сэди идет к машине. Она садится в нее и заводит мотор. Махнув мне рукой на прощание, отъезжает.

Я бросаю взгляд на дом Ривера и вижу, что он весь освещен. Знаю, сейчас он в душе, весь мыльный и мокрый.

Боже милостивый. От одной мысли об этом мне становится жарко.

— Пошли, Бадстер.

Я возвращаюсь внутрь, и Бадди следует за мной. Я закрываю за нами дверь. Собираюсь ее запереть, а потом останавливаюсь, потому что скоро придет Ривер. Можно оставить ее незапертой, чтобы он мог войти.

Сняв туфли, иду с ними по коридору, бросая у самой двери. Направляюсь прямиком к комнате Хоуп, Бадди следует за мной по пятам.

Дверь в спальню Хоуп приоткрыта, и внутрь проникает свет.

Я тихо ступаю по полу. Подойдя к ее кроватке, смотрю на спящую дочь. Наклоняюсь и легонько целую ее в нежную щеку.

— Мамочка любит тебя, — шепчу я, слегка поглаживая ее волосики. — Спи спокойно, малышка.

Покинув ее комнату, оставляю дверь открытой, Бадди устраивается на ковре в комнате Хоуп.

— Скоро в туалет, дружище. Но пока можешь поваляться.

Я иду в спальню, снимаю платье и нижнее белье и бросаю их в корзину для белья. Хватаю чистые трусики и натягиваю их, а затем простую белую пижамную рубашку и небесно-голубые шорты. Мне не нужно наряжаться для Ривера. Он видел меня и в худшем состоянии, когда я рожала. Если это не отпугнуло его от меня, то ничто не отпугнет.

Отправляюсь в ванную чистить зубы. Закончив, смотрю на себя в зеркало.

Глаза блестят. Щеки пылают.

Я выгляжу счастливой.

Вспоминая ту, кем не была даже год назад, мне трудно примириться с женщиной, которой я являюсь сейчас. Безумие, что не прошло и года.

— Ты сделала это, девочка, — шепчу я зеркалу.

Выключив в ванной свет, возвращаюсь в спальню. Смотрю на кровать, зная, что сегодня впервые буду делить ее с Ривером.

От этой мысли в животе порхают бабочки.

Знаете, я как-то слышала поговорку: «Любовь подобна реке, которая течет нескончаемым потоком, но со временем усиливается».

Так и моя любовь с Ривером.

И это только начало.

Напевая себе под нос, иду босиком по коридору в гостиную, чтобы дождаться Ривера.

А потом улыбаюсь, когда понимаю, что мелодия, которую я напеваю, — это песня, под которую мы с Ривером танцевали сегодня вечером. Прямо перед тем, как занялись любовью.

Все еще улыбаясь, вхожу в гостиную.

При виде человека, стоящего в гостиной, улыбка на лице застывает, а сердце в груди замирает.

Мой посетитель не улыбается. Но он никогда этого не делал.

Он чуть склоняет голову набок. Не сводя с меня взгляда холодных глаз. Его губы приоткрываются, и голос, который до сих пор наполняет мои кошмары, произносит:

— Привет, Энни.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Кэрри

 

— Н-Нил, — чувствую, как давлюсь, произнося его имя. Голосовые связки сдавило осознанием его присутствия.

Здесь, в моем доме.

«Как он тут оказался?»

— К-как т-ты н-нашел меня? — заикаюсь я. Ничего не могу с собой поделать. Тело трясет так сильно, что дрожь пронизывает до самых костей.

Все становится только хуже, когда в его прижатой к боку руке я вижу пистолет.

«Хоуп».

Это все, о чем я могу думать.

«Пожалуйста, не издавай ни звука, детка».

Не нужно, чтобы он знал о ее существовании.

Он поднимает пистолет и трет стволом голову, светлые волосы, которые всегда были коротко подстрижены, теперь отросли. Они выглядят немытыми и в полном беспорядке. Как и весь он. Светлая щетина покрывает нижнюю часть лица. Одежда грязная и мятая.

Этот человек избил бы меня за то, что я посмела бы не разгладить хоть одну складочку на его рабочей рубашке. И вот теперь на нем рубашка, которая уже давно не заглядывала в стиральную машину.

Даже в этот ужасный момент от меня не ускользает ирония происходящего.

— Было непросто. — Его голос, словно иголками, пронзает кожу. Каждый слог мучителен. — Я ищу тебя с того самого дня, как ты сбежала. На самом деле я искал по всей стране. Умный ход — приехать в Техас, Энни. Мне бы и в голову не пришло искать тебя здесь, зная, как ты ненавидишь жару. Ты умнее, чем я думал. Но потом мне повезло, я случайно наткнулся на новость в Интернете о женщине, родившей ребенка в своей машине на обочине дороги. Статью сопровождала фотография женщины. И кто эта женщина, Энни?

«Я.

Он знает о Хоуп».

Я чувствую такой страх, какого никогда не испытывала раньше.

Горло словно забито гравием.

— Я, — шепчу я.

Он смеется глубоким, страшным смехом.