Риза Господня

Красавец князь годом был его моложе. Последние шесть лет, после смерти отца, он вел замкнутый образ жизни. Сын знатного боярина стал невольной жертвой заговоров и интриг своего отца – Василия Васильевича Голицына, прославившегося активным участием во всех самых ярких и трагических событиях времен смуты. Этот влиятельный вельможа отрекся от царя Бориса Годунова и присягнул царю Дмитрию Первому (Лжедмитрию I). Позже, распознав обман, Василий Васильевич участвовал в заговоре против Лжедмитрия I, а затем и в заговоре против Василия Шуйского. События тех времен не стерлись из памяти царского окружения и московского боярства. Молодому Голицыну не могли простить того, что отца в смутные времена многие бояре побаивались и по его вине пострадали, завидовали, что старший Голицын был одним из упорных и настойчивых претендентов на русский трон в 1606 и 1610 годах. Особый грех отца усматривался в том, что он стал активным участником «семибоярщины». Московский люд так и не простил его, даже после того, как князь оказался сначала в составе Великого посольства к польскому королю Сигизмунду III, а затем вместе с Филаретом, митрополитом Ростовским невольным пленником у поляков. Ни мучения, ни страдания, ни тяготы во имя сохранения Московского государства москвичами не принимались в оплату старых измен и политических ошибок. С тем князь, боярин и воевода Василий Васильевич Голицын, имевший реальную возможность зачать новую династию – Голицыных в Московском государстве, и умер в 1619 году в польском плену, завещая сыну Василию верой и правдой служить царю и главное, искупить его, немалую вину перед русским народом.

Младшему Голицыну от отца передалась крупная кость, красивое мужское лицо и густые русые волосы. Он, так же как и отец, был открыт в общении, не отводил взгляда от собеседника, очень редко прищуривался, и от этого большие карие глаза превращались в самое драгоценное украшение его лица. Аккуратно подстриженные волосы, борода и усы хотя и делали его лет на пять-семь старше, придавали всему его облику основательность и благородство. В темно-коричневом кафтане, с отделкой из зеленого бархата на воротнике и рукавах, в черных, с синеватым отливом кожаных сапогах, он напоминал вековой дуб в расцвете лет, глубоко вросший в землю и устремленный распустившейся кроной к небесам.

Князь стоял, прижавшись к стене у слегка запотевшего окна, отодвинув правой рукой в сторону вышитую занавеску. Он с любовью и интересом наблюдал, как резвятся его младшие братья и сестры. В свободные от занятий с учителями и воспитателями часы детвору невозможно было удержать в палатах. И в этот раз, девятнадцатилетняя сестра Наталья вместе с многочисленными дворовыми тетками и во главе с властной и строгой матерью- княгиней немало сил потратила, чтобы собрать детей. Теперь они, тепло одетые и укутанные шарфами, не обращая внимания на крепкий мороз и непрекращающуюся метель, без устали карабкались на вершину ледяной горки, и кто стоя, кто сидя, кто лежа неслись по накатанной дорожке вниз, прямо до главных ворот, которые были единственным выходом в город из голицынских палат, чем-то похожих на деревянную крепостцу, состоящую из шести больших двухэтажных теремов, соединенных в периметре закрытыми верандами, опирающимися на мощные дубовые столбы-колонны, с внешней части срубленные один к другому так, что образовывали неприступную стену.

Еще в декабре князь распорядился построить для ребятни из снега крепость и горку. Время от времени эти незатейливые строения подправлялись, и выпавший многократно в январе и феврале снег дал возможность эти сооружения укрепить и увеличить в размерах. Наталья вместе с братьями и сестрами немало воды наносила во двор и вылила на рукотворные крепость и горку, что те, обледенев, в солнечный день выглядели как искусно вырубленные мастером из огромных кусков льда. Солнце и ветер довершили работу мастеров, придав ледяному городку сказочный вид.