РННА. Враг в советской форме

При сопоставлении фактов получается, что десантникам удалось захватить поначалу в плен только двух диверсантов, которые дали показания в разведотделе 8-й воздушно-десантной бригады. О том, как закончился бой, Казанкин не сообщает. Кроме того, в документе нет ни одного слова о поимке почти всех «народников».

Белов подтверждает факт поимки диверсантов после первого боя. В мемуарах он пишет о сведениях, которые дали коллаборационисты во время допроса. Казанкину стало известно о засылке в партизанскую зону нескольких диверсионных групп, имевших задачу перед началом немецкого наступления напасть на штабы соединений и уничтожить их. Полковник Рогожин вел свою диверсионную команду к деревне Подлипки, где, по данным абвера (как оказалось, неточным), располагался штаб Белова. Для уничтожения командования корпуса немцы подготовили 315 человек[346].

О первом бое подразделения Иванова пишет и Кромиади. С его слов, события происходили так: «Когда советский отряд, высланный против них, с близкого расстояния открыл огонь (вероятно, это были две роты парашютистов из 8-й воздушно-десантной бригады. – Примеч. авт.), Иванов вышел вперед со словами: “Товарищи, с ума сошли, в кого стреляете? Мы такие же русские, как и вы!” Те перестали стрелять, тогда наши бросились к красноармейцам, произошло братание. Все смешалось. Одни из красных бросились бежать, другие остались. В результате, хотя дело и кончилось не так, как мы себе представляли, но много солдат и офицеров перешло к нам, в том числе и легендарный разведчик Князев»[347].

П. В. Каштанов вспоминает, что диверсанты РННА «обошли войска Белова с тыла и захватили множество пленных. Кроме того, военнослужащие обращались с призывами к противнику со словами: “Зачем вы стреляете в нас? Переходите на нашу сторону…” Однажды в плен попал комиссар. Он был ужасно зол по этому поводу. Тогда я… дал ему пистолет и сказал: “Выходи вперед и убей меня, если хочешь. Я – русский, и я служу в Русской освободительной армии (так в тексте. – Примеч. авт.). Вы хотите сражаться с нами?” Комиссар ответил: “Да”»[348].

^{Белорусские партизаны на привале}

Любопытная картина представлена и в немецких документах. Исследователь Г. Уайнберг приводит выдержки из секретного донесения командующего 43-го (XLIII) корпуса генерала от инфантерии Курта Бреннеке, который 26 мая 1942 г. побывал на совещании у Шенкендорфа: «Он (Шенкендорф. – Примеч. авт.) отметил, что само появление белогвардейского отряда в советском тылу наверняка внесло неразбериху, поскольку, во-первых, красные не знали, откуда появилось это подразделение и как ему удалось пересечь линию фронта; в дальнейшем, поскольку телефонная связь была нарушена, комиссары и политруки убиты, несколько сот солдат противника были взяты в плен, а захваченное у противника оружие уничтожено. И, наконец, подразделение внесло вклад своим участием в нескольких сражениях с вызванными по рации или телефону отрядами противника, понесших крупные потери, в результате чего возникла настоящая паника»[349].