Robbie Williams: Откровение

Он объясняет: устал, злился, искал, на ком сорвать зло, но по мере того как каждая брит-поп-песня, что он ставит, вызывает определенные воспоминания, его попытки все сгладить выглядят странновато. После того как он остановил свою ужасную речь против Деймона Албарна, он крутит-вертит что-то насчет других членов группы Blur, и в конце концов признается, что Алекс Джеймс нехорошо к нему относился, «но ведь он же играет на басу в группе Blur, а с такой работой и моя няня справится». Иногда вместо оскорбления он откровенничает о личном. Отзвучал хит «Connection» группы Elastica — во время которого Айда внесла бокал вина и темного шоколаду — и он восклицает: «А, кстати! Героин! Я впервые употребил героин с группой Elastica. В первый раз и тогда же в последний. На Кингс-Кросс».

«Вот эту запись здорово было б поставить нашей дочери, когда подрастет», — говорит Айда.

«Эй, слушай, папочку помотало по жизни, он разное видал, и я первым ей все объясню, мы все это проговорим. Героин мне не понравился — я от него блевал».

Роб с Айдой воспроизводят для слушателей свой спор тем вечером.

«Так что написал пост в блог, в котором наехал на ряд групп», — начинает Роб.

«Да».

«С благородными намерениями я это сделал».

«Да».

«А потом прочитал текст тебе».

«Да».

«А ты сказала?»

«Ну, до того, как прочитать ты сказал мне „думаю, тебе не очень понравится“, так что, честно говоря, у меня уже настрой определенный сложился, — рассказывает Айда. — Но теперь, конечно, я ж не из Юкей, я из Соединенных Штатов Америки, где страна велика, молоко сладостно, а мед золотой… У нас нет этой великой идеи, что поп-музыка — говно. Теперь я после обсуждения, которое у нас после было, начинаю понимать, что там был какой-то своего рода музоснобизм…»

«Буллинг постоянный, издевательства», — вставляет Роб.

«…по отношению к музыкантам, работающим в поп-жанре. Что я, кстати, считаю реально слабостью… так что я думаю, что дерьмо в том, что люди эти издевались и насмехались над тобой…»

«Над поп-музыкой. Это буллинг попсы вообще».

«…издевались и насмехались над поп-музыкой, прошу прощения. Но я тебя буду представлять символом поп-музыки».

«Уж пожалуйста, будь добра».

«Ну ты в твоем доме мне это так и так разрешаешь».

«Так где я ошибся?»

«Ты ошибся в том, что ответ твой, по-моему, очень злой. А истина в том, что сам ты человек на злой. Ты самый добрый, самый веселый, самый душевный человек, которого я в жизни встречала. И ты идешь тонкой тропкой между юмором, правдой и честностью, и это так поэтично, точно и беспечно, а еще — тебе всегда удается как-то меня удивить, сюрприз преподнести, и впечатлить меня своей реакцией на разные события и видением их перспективы. Но вот здесь, как мне кажется, ты немножко себя подвел. Я почувствовала, что ты разозлился, а в таком случае ты ничем не лучше людей, которые злились на тебя».

«Думаю, ты права… но я ж писал заглавными буквами все равно».

«Так злость и выражается».

«Такой цели не было. Все дело в том, что я дислексик и не могу перечитывать написанное, чтоб исправить… Думаю, ты права, я выступил как мудак немножко. Расстроил Рика Уиттера из Shed Seven. Это парень прислал твит: „Мы с тобой три раза общались, хорошо разговаривали, так в чем же дело?“ Слова того, кого задело — не хочу обижать Рика Уиттера. Он отличный парень».

«Он мой любимчик», — говорит Айда.

«Он твой любимчик прямо сейчас потому, — говорит Роб, — что ты бьешь меня дубиной в стиле твита Рика Уиттера».

Далее Роб подробнее объясняет, гораздо четче, почему и как до него такое все время добирается.

«Ну, вы знаете, у каждого свое кино, — говорит он. — И я думаю, что каждый себя видит эдаким прям неудачником. Я сейчас не выступаю в роли кого-то, кто из особняка в Беверли-хиллс, отыграв летом по европейским стадионам перед полутора миллионами человек… — тут его разбирает смех, что естественно, — …Я с точки зрения восьмилетнего, который „ну чо пристали, чо вы меня вечно бьете?“ А там такое снисхождение, всякое „сморите на жирного бездаря“, „а вот если б не Гай Чемберс“ и так далее и тому подобное. Я с такой позиции: секундочку, меня тут выбрали, и мне это не нравится. Я, конечно, давно возмущаюсь. Но этот мир странен и прекрасен. Для интереса игры в этом мире нужен Канье, а моя неуверенность и мои прососы бесконечные, надеюсь, тоже веселят народ. В чем, как мне кажется, и состоит моя работа в первую очередь. А затем я пытаюсь написать что-то, что западет людям в душу и переживет меня».

Так совпало, что на записи этого выпуска программы Роб сидит в бейсболке, которую ему отдал Диза Раскал. Надпись на ней: «В ЖОПУ СКРОМНОСТЬ».