Robbie Williams: Откровение

«Джерри Холлиуэлл», — начинает он. Он имеет в виду не ту шутку про Spice Girls. Он и другими фразочками бросался, со сцены обычно, причем к полнейшему восторгу публики, но очень о них сожалел. И он знает, что их не оценили.

Ну, вот одна. А список полный он не дает.

«Я говорю только о случаях с селебрити», — проясняет он.

* * *

Молодой певец и автор песен по имени Тайо Крус приехал к Робу домой, чтоб целый день писать песни. Крус — из мира современных авторов песен, где песни из готовых кусков, созданных разными другими авторами-рабочими-пчелками, собираются с почти математически точным расчетом. Крус знает массу важных музыкантов, кто делает это, — его мягкий голос в разговоре то и дело упоминает не только Доктора Люкеса, но и массу других соратников по записям, о которых ни Роб, ни Гай ничего не слыхали.

В определенный момент Крус останавливается и говорит с настойчивостью: «Это надо упростить».

«Это что, мантра твоя?», — замечает Гай.

«Да, это мантра моя, — подтверждает Крус. — Еще я всегда говорю: назовите мне сложную песню, и я вам назову простую, которая ее превзошла».

Гай разражается хохотом: «Есть в этом дьявольская логика!» Под этим он, мне кажется, подразумевает: дьявольская логика противоречит моим базовым инстинктам автора песен. Роб ничего не говорит, но я более чем уверен, что ему не хочется думать о творчестве в таких категориях.

Это не сказать, что Роб и Гай закрыты для новых идей и обучению методу Круса. И вот когда Роб и Тайо вместе поют поверх какого-нибудь трека, бывают моменты магии — именно того, чего и ожидаешь от коллабораций: появляется нечто такое, что ни один, ни другой поодиночке не сотворят. Но тут возникают определенные проблемы. Во-первых, эти моменты исчезают слишком уж быстро, отчасти потому, что представления Круса о том, что ценно, сильно отличается от суждения Гая и Роба. Во-вторых, Крус явно сбит с толку бессистемным методом сочинения песен, и вообще кажется, что в голове у него все время крутится одно предложение, которое он из всех сил старается не выболтать: «Не понимаю, как вы, старики, вообще что-либо сделали, если вы все время так работаете». Вот такая, а может быть еще и другая, с тоской летчика, разговаривающего с машинистом паровоза: «Вы, старики, не знаете, что ли, что время идет и мир меняется?» И в-третьих: прогресса они достигают в инструментальных треках, которые Крус собирает на своем компьютере, но оказывается, что Крус и не может их свободно использовать, и разрешение от тех, кто их создал, можно и не получить. И в творческом отношении, и в финансовом это не то сотрудничество, на которое Роб с Гаем рассчитывали.

Гай особенно раздражен. Но в конце дня договорились, что Крус снова появится насчет треков и пришлет составные части для одного из них, на который они написали рудименты довольно перспективной песни.

«Тайо объявился?», — спрашивает Роб на следующий день.

«Нет, — говорит Гай. — Думаю, и не объявится».

До сих пор ждут.

* * *

Работа ждет, пока Роб не вернется из банка спермы, или, как он называет его, «дрочь-крио-банк».

«Это так унизительно», — говорит он, объясняя, что потом еще немного почитал, чтоб не подумали, что он слишком быстро оттуда убрался. Еще он говорит, что мужчина, которому свой вклад передаешь, спрашивает, не пролил ли ты.

В студии Роб и Гай говорят о премьере нового сезона «Американского кумира» (American Idol).

«Так скучно, что я выключил», — говорит Роб. Некоторое время назад ему довольно серьезно предлагали войти в число судей, и он действительно забавлялся с этой идеей, но отклонил ее. Они рассуждают, как такое шоу повлияет на твою карьеру, если она у тебя уже есть.

«Иногда полезно побыть загадочным, — считает Гай. — Люди слишком много видят».

«Да уж, риск велик», — соглашается Роб.

«Настоящие рок-звезды, мне кажется, вообще должны быть неприкосновенными», — высказывает мнение Гай.

«Да, — соглашается Роб. — Или пусть платят огромные деньги. Гигантские деньги. Тогда я буду прикосновенным».

Чай готов. Ричард Флек за микшерным пультом — с кружкой «Папа Тедди». Спрашивает Роба, можно ли ему из такой пить.

«Тебе не странно?», — уточняет он.

«Нет, — пренебрежительно замечает Роб и через паузу добавляет. — Если это правда».

* * *

Вчера вечером Роб пошел на вечеринку в доме актрисы Кристен Джонстон, где к своему удивлению обнаружил сигарету у себя в руке.

«Айда сразу взяла сигарету, потому что чувствовала себя не в своей тарелке, и я — „опа, я тоже так хочу“, и всю почти выкурил, и тут Айда повернулась и такая: „Ты что это…?“ Гм, ну давай без сцен. Некрасиво получится».

Это первая твоя сигарета после того, как ты завязал?

«Ага».

«И как на вкус?» — спрашивает Гай.

«Классно. Не думаю, что могу только одну себе позволить — я знаю это, но мне было очень некомфортно».

* * *

Работая над песней «Pentatonic», Роб предлагает такой текст: