Робеспьер

Во время обсуждения проекта он не менее двадцати раз выступил со своими поправками и предложениями. Французская республика признавалась единой и неделимой. Однако для общественных актов Робеспьер предложил иную формулировку: «Я предлагаю, чтобы вместо слов “Французская республика” были поставлены слова “французский народ”. Слово “республика” характеризует правительство; народ характеризует верховную власть». Вернувшись к мысли об освобождении от налогов «граждан, доходы которых ниже прожиточного минимума», он признал ее неверной: «Меня просветил здравый смысл народа, понимающего, что милость, которую ему предоставляют, оскорбительна. <...> Если вы внесете в конституцию пункт о том, что бедность исключает почетную обязанность принимать участие в удовлетворении нужд отечества, то вы декретируете унижение наиболее чистой части нации... Я требую... чтобы бедняк, который должен внести один грош налога, получал его от отечества для внесения обратно в общественную казну». По его предложению внесли статью о всеобщем образовании и исключили строки об обязанностях народа: «Надлежит просто установить общие принципы прав народа, откуда естественно проистекают и его обязанности». Вместе с большинством Собрания Неподкупный проголосовал за двухступенчатые выборы в Исполнительный совет, которому в будущем отводилась роль правительства. Обсужденный и утвержденный за две недели текст конституции, ярко демократической по сравнению с Конституцией 1791 года, получил одобрение даже в тех департаментах, где жирондистов предпочитали якобинцам.

Рассчитывал ли Робеспьер на ввод Конституции 1793 года в действие? Трудно сказать. История распорядилась, чтобы эта конституция осталась на бумаге, ибо в Республике, боровшейся с врагами как внешними, так и внутренними, «простое выполнение конституционных законов, предназначенных для мирного времени, было бы недостаточно среди окружающих ее заговоров». Изгнание жирондистов из Конвента «отняло голос у революции», но не решило ее проблем. В летние месяцы 1793 года обстановка в стране продолжала ухудшаться. Армии интервентов наступали, создавая угрозу Парижу, а значит, самой революции; экономическое положение страны оставляло желать лучшего; в Париже и других городах резко ощущалась нехватка продовольствия. Созданный в апреле Комитет общественного спасения, лидером которого стал Дантон, явно не справлялся с возложенными на него задачами; злоязыкий Марат пренебрежительно называл комитет Дантона «Комитетом общественной погибели». Неудачи на дипломатическом поприще, соперничество генералов на фронтах, ощутимые удары, наносимые крестьянской армией Вандеи плохо организованным отрядам республиканской армии, неспособность погасить федералистский мятеж привели к очередному обновлению состава комитета и уходу из него Дантона, к которому Робеспьер испытывал все большую антипатию.

Робеспьер вошел в состав Комитета общественного спасения 27 июля 1793 года. Как вспоминал Барер, ввести в комитет Робеспьера «предложил Кутон, аргументируя это тем, что Робеспьер только и делал, что противоречил всем предложениям, которые исходили не от него». Вместе с тем прошлое Неподкупного, его популярность и влияние у якобинцев делали его реальной политической силой. Бывший заместитель прокурора Коммуны Бийо-Варенн говорил: «Когда он пришел в Комитет общественного спасения, он уже был самой значительной личностью во Франции. Если бы меня спросили, как он достиг такого положения, я бы ответил, что благодаря самым суровым добродетелям, абсолютной преданности революции и самым чистым принципам». Неподкупный стал неофициальным, но признанным руководителем комитета: он определял политику и общее направление его деятельности, подписывал аресты, прочитывал донесения агентов. Позже при содействии Ку- тона и Сен-Жюста он создал бюро политической полиции, «удаленное», по словам Барера, ибо деятельность его протекала за пределами помещений, занимаемых комитетом. Бюро сразу стало конкурентом Комитета общественной безопасности, отчего руководители комитета преисполнились личной неприязнью к новому триумвирату, как стали называть Робеспьера, Кутона и Сен-Жюста.

На что все же рассчитывал Неподкупный? К чему стремился? К установлению конституционного строя или к власти «единой воли»? Среди бумаг Робеспьера комиссия Куртуа обнаружила сделанные его рукой заметки относительно конституции, написанные летом 1793 года и известные под названием «Катехизис Робеспьера»:

«Какова цель? Выполнение конституции в интересах народа.

Кто будет нашими врагами? Порочные люди и богачи.

К каким средствам они прибегнут? К клевете и лицемерию.

Какие причины могут благоприятствовать использованию этих средств? Невежество санкюлотов.

Следовательно, надо просвещать народ. Но каковы препятствия для просвещения народа? Наемные писаки, которые изо дня в день вводят его в заблуждение бесстыдной ложью.

Какой из этого вывод?

1. Надо изгнать этих писак как самых опасных врагов отечества.

2. Надо в изобилии распространять добросовестные сочинения.