Робеспьер

Каковы другие препятствия для установления свободы? Война внешняя и война гражданская.

Какими средствами можно покончить с внешней войной? Поставить во главе наших армий республиканских генералов и покарать тех, кто нас предал.

Какими средствами можно покончить с гражданской войной?

Покарать предателей и заговорщиков, прежде всего преступных депутатов и администраторов; послать патриотические отряды под командованием начальников-патриотов , чтобы уничтожить аристократов Лиона, Марселя, Тулона, Вандеи, Юры и всех остальных областей, где подняли знамя мятежники и роялисты, и жестоко покарать всех злодеев, которые нанесли оскорбление свободе и пролили кровь патриотов.

1. Изгнание коварных и контрреволюционных писак; распространение добросовестных сочинений.

2. Наказание предателей и заговорщиков, и прежде всего преступных депутатов и администраторов.

3. Назначение генералов-патриотов; смещение и наказание иных генералов.

4. Обеспечение продовольствием и народные законы».

После слова «заговорщиков» в рукописи имеется несколько фраз, зачеркнутых рукой Неподкупного:

«Народ... Какое еще существует препятствие для просвещения народа? — Нищета.

Когда же народ будет просвещенным? — Когда у него будет хлеб и когда богачи и правительство перестанут подкупать лицемерные перья и языки для того, чтобы его обманывать.

Когда их интересы совпадут с интересами народа.

Но когда же их интересы совпадут с интересами народа? Никогда».

Так как заметки написаны в то время, когда Робеспьер вошел в Комитет общественного спасения, исполнявший функции правительства Республики, значит ли это, что он вообще не верил в наступление мирного времени, когда вступит в действие конституция? Или не надеялся дожить до него? Или надеялся заменить конституцию «единой волей», то есть диктатурой? Во всяком случае, если судить по приведенным строкам, к правительству он себя не причислял.

Робеспьер остро ощущал навалившуюся на него усталость. Его измотало долгое сражение с конкурентами в лице жирондистов, также выступавших от имени народа, о котором они имели столь же абстрактное представление, как и он сам{19}. Но сражаться с жирондистами, которых он называл «мошенниками и интриганами», было неизмеримо легче, чем с «бешеными», ведь они представляли интересы не абстрактного народа, «возвышенного и справедливого», а вполне конкретного, грубого, оборванного, страдающего от голода и непомерных цен. Народа, сбивавшегося в толпы, громившего лавки и буквально в клочья раздиравшего тех, кто имел несчастье ему не понравиться. Лидеры «бешеных» Жак Ру, Леклерк, Варле критиковали конституцию, в которой не осталось даже робких попыток ограничить собственность, а кордельеры аплодисментами встречали ораторов, предлагавших покончить с собственностью и установить республику равенства. Жак Ру 22 июня в Клубе кордельеров заявил: «Пусть народ окружит Конвент и в один голос воскликнет: мы любим свободу, но мы не хотим умирать от голода!» Робеспьер не мог позволить себе выпустить из рук власть, ибо твердо знал: никто, кроме него, не мог, не имел права знать, что для народа благо, а что нет.

23 июня Ру от имени кордельеров и двух парижских секций выступил перед депутатами Конвента с речью, исполненной не только упреков, но и угроз: «Уполномоченные французского народа, вы уже давно обещали покончить с несчастьями народа. Но что вы для этого сделали? Конституция вскоре будет представлена на утверждение суверена. Но осудили ли вы в ней спекуляцию? Нет! Обещали наказать спекулянтов и монополистов? Нет! Так вот, мы заявляем, что вы сделали далеко не все для счастья народа. Вы пребываете на вершине “горы”, но неужели вы считаете, что будете пребывать там вечно? Депутаты “горы”, зайдите в любой дом, где живет народ, поднимитесь по лестнице до последнего этажа, узрите слезы простого народа, не имеющего ни хлеба, ни одежды. Неужели и тогда душа ваша останется равнодушна к его стенаниям? Свобода — лишь пустой призрак, когда богатые могут безнаказанно заставлять голодать бедных. Республика — лишь пустой призрак, когда контрреволюция изо дня в день повышает цены на продукты до такой степени, что они становятся недоступными для трех четвертей граждан, которым остается лишь проливать слезы». Свою речь Ру завершал среди выкриков возмущенных монтаньяров, уверенных, что «республиканской конституцией они навеки зарыли тиранию в могилу». Робеспьер дал гневную отповедь Жаку Ру и его сторонникам: «Якобинцы, монтаньяры, члены Клуба кордельеров — эти старые борцы за свободу оклеветаны. Человек, укрывшийся под плащом патриотизма, намерения которого по крайней мере подозрительны, оскорбляет его величество Национальный конвент. <...> Люди, без слов любящие народ, те, кто без отдыха работает для его блага, не кичась этим, будут крайне удивлены, услышав, что их труд антинароден и что они представляют собой скрытую аристократию».