Робеспьер

Адвокат вновь применяет прямую прорывную защиту. Он обвиняет судей низшей инстанции в некомпетентности и в лёгкости, с которой они выносят приговор: "Я увидел закон, вручающий свой меч слепым". Более того, он в лоб атакует уголовные законы: "Я вижу эту толпу несчастных, сломленных тысячью подобных дел, о которых никто не догадывается, стоящую перед окровавленными руинами нашей уголовной юриспруденции! И я чувствую необходимость пополнить силу правосудия и человечности из источников, которые несовершенство законов у них отняло". Он продолжает, говоря об "ужасной запутанности уголовной процедуры", где подсудимый должен блуждать "без утешителя, без совета, без проводника и без поддержки", так как он должен своими устами отвечать судье, и этот великий преступник остаётся без помощи защитника. Несовершенство законов – это несовершенство ордонанса 1670 г., бывшего центральной темой размышлений некого Буше д'Аржи, некого Бриссо и некого Сервана. В этом же, 1786 г., Лали-Толендаль публикует произведение под выразительным названием "Очерк о некоторых изменениях, каковые уже сейчас можно было бы произвести в уголовных законах Франции, честного человека, который с того момента, как он знает эти законы, не имеет уверенности, что он не будет однажды повешен". Как и Лали-Толендаль, Робеспьер надеется на реформу.

К концу записки и не подвергая сомнению заявленную невиновность своих клиентов, адвокат обличает на этот раз законы, которые запрещают и наказывают ростовщичество. Опираясь на авторитет министра Тюрго, он говорит об "абсурдности и отрицательных сторонах ложных идей, которые сформировались у нас в отношении ссуды с процентами"; подчёркивая при этом обычную терпимость судов к этому правонарушению, он, не колеблясь, связывает ожидаемое исключение подобных деяний из числа преследуемых по закону с уважением к естественному праву, к торговле и к общественным интересам. Юридический спор пересекается со спором академическим. В живом и одушевляющем стиле, изобилующем шокирующими формулировками, он включает в свою аргументацию беспрецедентный отказ от правил юридической игры. В январе 1787 г. совет Артуа в значительной степени поддаётся доводам адвоката; правда, госпожа Паж не признана невиновной, но её наказание уменьшено до предупреждения и милостыни в три ливра, тогда как все обвинения против её мужа сняты. Однако суд требует устранения "выражений, наносящих ущерб власти законов и юриспруденции и оскорбительных для судей, разбросанных в напечатанной записке". Идёт ли речь об оскорблении адвоката? Возможно, что он чувствовал именно так, даже если он знал о возможной цензуре – он о ней написал в примечании к своей записке. Как бы то ни было, он принимает замечания к сведению. Придётся ждать 1789 г., чтобы увидеть его возобновившим прорывную защиту.

Адвокат (местно) знаменитых дел

Робеспьер очень старается превратить дела, которыми он занимается, в знаменитые дела, но достигает ли он этого? Процессы Детёфа, Мерсер или Паж, как и все те, что за ними следуют, не получают общенационального отклика; ни одно из них не обсуждается в "Газетт де трибуно" ("Судебной газете"); ни одно, за исключением дела о громоотводе, не включается в сборник "Знаменитых дел" Лё Муана Дэзессара. И всё же, именно с этим жанром связаны почти все записки Робеспьера с 1784 по 1789 г. В каждой из них он рассказывает историю, как он защищает дело, проблемы которого представляются ему касающимися всего общества в целом; он говорит о невинности, истине и справедливости; он заставляет смеяться и плакать; он развлекает и возбуждает негодование… Однако его успехи почти не выходят за границы Артуа или северных провинций. Но это нисколько не колеблет решимости адвоката.