Робеспьер

В 1789 г. депутаты Генеральных штатов покинули свои "провинции"; в октябре они же, бывшие члены Учредительного собрания, возвращаются в свои "департаменты". Отмеченные за свою деятельность, многие из них начинают осуществлять административные и судебные функции, которые они исполняли во время выборов 1790 и 1791 гг.: вот они, главы департамента или дистрикта; вот они, судьи, рассматривающие дела[129]; вот они также общественные обвинители, как Дютру де Борнье во Вьене или Робеспьер в Париже. Последний должен приступить к своим обязанностям в уголовном суде, который собираются учредить; это выбор избирателей. Это также его собственный выбор. Однако для большей части членов Учредительного собрания отказ от жизни законодателя не становится отказом от политики; они администраторы или судьи, но они также граждане, всецело граждане. Они продолжают свою политическую борьбу по-иному. В Париже, поблизости от клуба Якобинцев, спасению которого он способствовал, недалеко от зала Манежа, где он следил за некоторыми заседаниями Законодательного собрания, Робеспьер хочет стать "защитником Конституции", если использовать название газеты, которую он издаёт, начиная с весны 1792 г.

Защищать Конституцию, объясняет Робеспьер, значит, прежде всего, сохранить в ней дух, закреплённый в Декларации прав человека и гражданина; но речь идёт также об уважении к тексту – по крайней мере в течение почти одного года. Такое стремление может удивить. Не боролся ли Робеспьер постоянно, но тщетно, чтобы сделать политическое равенство и доступ ко всем общественным должностям конституционными принципами? Критичный по отношению к своим коллегам, членам Учредительного собрания, не продолжал ли он обличать их слабость, коррумпированность и несовершенство их работы? В январе 1792 г. он спрашивает себя: "Конституция, которую мы называем дочерью Декларации прав, так ли уж она похожа на свою мать?" Ни его принципы, ни его мнение о Конституции не изменились. Прагматик, он всё же рассматривает её, как гарантию и оружие; гарантию для сохранения достигнутого, оружие, чтобы выйти за его пределы.

Гражданские венки

Прошло более двух лет, как Робеспьер не видел свою сестру, своих друзей, свой город. Раз Собрание разошлось, он намерен взять перерыв, повидаться со своими близкими и вкусить популярность, приобретённую в северных землях. Прежде, чем возобновить борьбу, он направляется в Аррас. Петион не участвовал в путешествии, вопреки тому, как об этом часто писали (начиная с Пруаяра); он должен отправиться в Лондон с бывшим членом Учредительного собрания Вуаделем, и остаться там на несколько недель. Тем не менее, его тень сопровождает Робеспьера; на каждой остановке, на каждом празднестве, которое отмечает его возвращение в родной край, имена Неподкупного и добродетельного Петиона соседствуют друг с другом в восхвалениях. Их прославляют, их чествуют, даже если они далеки от единодушия.

Член Учредительного собрания возвращается через Бапом, где за несколько дней, парижская Национальная гвардия прогнала неприсягнувшего священника и заставила муниципалитет издать постановление об упразднении ещё оставшихся на виду гербов. В среду 14 октября Шарлотта, Огюстен и м-м Бюиссар ждут его там. Когда они замечают его в идущем из Парижа экипаже, встреча полна воодушевления… Робеспьер обнимает своих близких; его бурно приветствуют местные патриоты и гвардия Парижа и Уазы, которые дарят ему "гражданский венок"; муниципалитет и директория дистрикта, патриотизм которых Робеспьер считает сомнительным, также приходят его поприветствовать. В тот же самый день, по завершении братского банкета, он продолжает свой путь. Двадцать два километра отделяют его от его города, где уже подумали о возможности чествовать его заранее, за несколько дней. И вот теперь он действительно здесь; в восемь часов вечера он приближается к пригороду.