Робинзоны космоса. Бегство Земли. Рассказы

И тогда наступит уже наш черед вершить возмездие. Последнее слово останется за человеком. Это так же верно, как и то, что я — У. М. Макинтош, генеральный секретарь Международного треста фармацевтических препаратов!

Человек, который захотел стать богом

L’HOMME QUI VOULUT ETRE DIEU

1978

Очень-очень давно, во мраке времен, за пределами людской памяти, существовал в Океане чудесный остров. Небо над ним всегда было голубым, и солнце сияло над многочисленными лесами, озерами и реками, полями и городами людей. Города эти поднимали к лазурному небу высокие, величественные сооружения и храмы с покрытыми золотом крышами. Народ там был красивым, мудрым и сведущим в магии. Над ним царили справедливые и спокойные боги. В главном храме столицы существовала школа Мудрецов, которые преподавали науки наиболее одаренным молодым людям. Среди них выделялся Хор-Атла. То был хрупкий юноша с блестящим умом, но речи его были суровы и горьки, а сердце источено сомнением и честолюбием.

Стоял прекрасный тихий вечер. Солнце только что исчезло за западным горизонтом, и звезды мерцали над пилонами города. Мягкий свет падал из окон, и воздух был нежен, как песня любви. Он дрожал от легкомысленного смеха девушек. Мужчины после тяжелого рабочего дня безмятежно наслаждались радостями жизни. На вершине Великой Пирамиды светящиеся квадраты отмечали зал, в котором заседал Совет Мудрецов. А Хор-Атла бродил среди апельсиновых деревьев, размышляя перед бесконечностью неба.

«Кто я? Что я? Каково мое призвание? И какое мне дело до привычных радостей? Я красив, я лучший на стадионе, любимый ученик Мудрецов. Почему все это меня не удовлетворяет? В моем сердце неутолимая жажда, и мой ум испытывает неутолимую жажду? Откуда идет эта жажда? Кем я буду? Царем, Верховным Мудрецом? А потом? Смерть? О ночь, к чему быть человеком, когда существуют Боги!»

Прошли годы. Хор-Атла постепенно поднимался все выше и выше по лестнице посвящённых. Он уже давно презирал игры на стадионе и улыбки девушек. Дни он проводил в близлежащих горах, медитируя, а ночи — за изучением священных текстов. Он был одинок в этом мире. И, мало-помалу, росли его знания и его магическая сила.

Годы по-прежнему утекали в обычном для Земли ритме. Хор-Атла был теперь почти стариком. Его знание стало огромным. Он хранил его в тайне и всегда работал в герметично закрытой комнате. В народе рассказывали, что по ночам он говорит со звёздами. Дети убегали от него в страхе, а с людьми он заговаривал лишь тогда, когда они обращались к нему за советом. Его советы всегда были хороши, и однако же никто не приближался к нему без содрогания. Глаза его были неподвижны и устремлены вдаль, будто ослепленные блеском сокровенной мечты, и, тем не менее, казалось, что они насквозь пронзают людские сердца. Коллеги по Совету страшились его речей, суровых и полных горькой, пессимистической мудрости. Да и в его собственной груди билось сердце мрачное и отчаявшееся, ибо не наслаждался он ни одной из радостей жизни.

Как-то ночью он нашел то, что искал так долго: магическую формулу, позволяющую подняться в места проживания богов. Так он попал в большой зал, расположенный за пределами пространства, в большой зал, в котором собрались боги. Они спали, утомленные своей вечностью. Из рук Хакну, верховного бога, выскользнула Книга Бытия, содержащая магические формулы, с помощью которых из первоначального Хаоса бралось нужное. Хор-Атла бесшумно приблизился, полистал книгу и отправил богов в небытие. Его охватила огромная радость. Его мечта осуществилась! Теперь бессмертие, всемогущество и всезнание будут принадлежать ему! Он жадно прочел все книги и узнал таким образом все тайны Вселенной. Он стал богом!

И тогда ему сделалось скучно...

Штриховка

HACHURES

1954

Это ж надо быть таким дураком!

За мою уже достаточно продолжительную жизнь несносный характер не раз меня подводил, но никогда еще я так не жалел о вспышке гнева. Подумать только: в моих руках был секрет межпланетного общения, быть может, даже межпланетных путешествий... а я все разрушил, тупо, в порыве дурного настроения.

Это случилось уже довольно-таки давно. Три года тому назад, если быть точным. И вот уже три года я каждое утро встаю перед зеркалом и с горечью повторяю: «Жак Бернар, ты — осел!»

Ладно! Какой смысл плакать над пролитым молоком, как любила повторять моя старая тетушка. Вот как все было.