Робинзоны Вселенной

Услышав свой собственный голос, Авери даже поразился, какой он тонкий и дрожащий. Кто бы ни находился по ту сторону металлической стены, он (или они), похоже, здорово развлекаются за его счет. Он решил сделать все возможное, чтобы развлечение стало взаимным.

Наклонившись, Авери набрал на машинке новый вопрос.

— Почему нельзя рубить дрова на траве двора?

Через мгновение он прочитал ответ:

— Уточните: какой именно двор вы имеете в виду?

Авери мрачно усмехнулся. Хорошо, когда противник начинает задавать вопросы. Значит, инициатива, пусть совсем чуть–чуть, но перешла в его руки.

— Тот, в котором трава, на которой лежат дрова.

— Уточните: о каких именно дровах идет речь!

— О тех, которые лежат во дворе, в котором трава.

Долгая пауза. Авери поудобнее уселся на кровати, до идиотизма довольный собой. Пауза затягивалась. Похоже, что они (кто бы они ни были) отнеслись к вопросу на полном серьезе и всерьез рассматривали возможность ответа. Это уже кое–что говорило о них самих. Совсем немного, но кое–что. Они, все те же загадочные они, не узнали обычной скороговорки. Не такое уж великое открытие, но уже нечто.

Вот, наконец, и ответ:

— Данный вопрос не имеет ответа ввиду недостатка предоставленных данных. Представляется, что ответ, если таковой и существует, никак не связан с состоянием субъекта.

Авери решил, что одержал моральную победу. Они — мысленно он выделил это слово курсивом — либо начисто лишены чувства юмора, либо просто не слишком умны. Во всяком случае, теперь он чувствовал себя лучше.

— Субъект подавлен, — начал печатать он. — Субъект находится в заключении. Он раздражен и озадачен. Ему скучно. Субъекту также хочется есть и пить. Он полагает, что банда психов, в чьи руки он, вне всякого сомнения, попал, могла бы приличия ради дать ему покушать и чего–нибудь выпить.

— Уточните: В настоящий момент что вы предпочитаете: воду, алкоголь, чай или кофе?

— В настоящий момент я предпочитаю, — отвечал Авери, — алкоголь если возможно, бренди, и побольше. И кофе.

На этом их диалог прервался. Авери сидел и смотрел на часы. Две минуты ничего не происходило. А потом он услышал щелчок и, повернувшись, увидел, как открылась прямоугольная панель в стене. Авери подошел поближе. Перед ним на пластмассовом подносе стояли тарелочка куриного салата, аппетитно украшенного свежими листьями зеленого салата, петрушки и кусочками помидора, и миниатюрная бутылочка трехзвездного «Мартеля». А еще — кофейник, полный ароматного кофе, крохотный кувшинчик сливок, вазочка с сахарным песком, кофейная чашка с блюдцем и стаканчик для бренди. Ну и, конечно, ложка, вилка и нож.

Взяв поднос, Авери отнес его на стол. Ниша в стене оставалась открытой.

Повинуясь внезапному порыву, Авери быстро подошел к печатной машинке, которая не была печатной машинкой, и набрал новое сообщение.

— Вы забыли хлеб с маслом.

— Уточните: сколько кусков хлеба?

— Один… Белый. Тонкий.

Отверстие в стене закрылось. Десять секунд спустя оно вновь открылось.

В нише на маленькой тарелочке лежал кубик масла и хлеб. Один кусок. Белый. Тонкий.

Авери сел за стол и принялся за еду. Салат оказался восхитительным, цыпленок — нежным и необыкновенно вкусным. Авери решил, что смерть от истощения ему не грозит.

За едой он пытался спокойно обдумать положение, в которое попал. Но почему–то он никак не мог сосредоточиться. Его голова просто–напросто не желала думать. Она прозрачно намекала: хватит неожиданностей. Пошли они к черту! Все рано или поздно разрешится само собой.

Вот только разрешится ли? Он попал в положение, которое ни с какой точки зрения нельзя было назвать нормальным. Только что, как ему казалось, он гулял в парке Кенсингтона, а в следующий миг уже проснулся, где? В супер–современном сумасшедшем доме? Или в тайном убежище рехнувшегося миллионера?..

Авери был не просто сбит с толку. Он здорово сомневался в своей способности догадаться, что к чему в этой странной реальности… а может, сна во сне о комнате с металлическими стенами, о таинственной пишущей машинке, о салате с куриным мясом и обо всем прочем.

Но понемногу что–то всплывало в его памяти, что–то о каком–то кристалле… Горящем кристалле… Где–то, когда–то он видел маленький кристаллик, горящий холодным светом… кристаллик с точкой ослепительного ледяного огня в центре. Но, возможно, это тоже был всего лишь сон…

Отбросив бесплодные попытки связать воедино смутные воспоминания и беспочвенные домыслы, Авери налег на бренди и кофе. Все рано или поздно разрешится само собой. Должно разрешиться!

Бренди оказался неважнецким, а кофе, наоборот, очень даже ничего. Допив чашку, Авери понял, что ему чего–то не хватает. Чего–то жизненно важного. Ему хотелось курить.

Пошарив по карманам, он нашел свою зажигалку. Но сигарет не было. Тут только он заметил, что кто–то снял с него подбитую мехом кожаную куртку, в которой он гулял в парке. Авери оглядел комнату, которую уже начал называть камерой, но куртки нигде не было.

Он подошел к пишущей машинке и набрал:

— Сигареты, пожалуйста.

Ответ не заставил себя долго ждать:

— В сундуке под кроватью есть запас сигарет.