Робкий ангел возмездия

– Когда он вышел в первый раз на экраны, зритель воспринял его холодно, а вот через несколько лет, при повторном просмотре, зрители впали в полный восторг. Что изменилось? Фильм – нет, люди – нет, изменилось настроение в стране, изменилась атмосфера вокруг, воздух, если хотите. И вот это уже стал не жалкий водевиль, а шедевр киноиндустрии. Вспомните великих художников, музыкантов, писателей, которые ушли не понятыми и не признанными, ведь они не бросили свое дело только потому, что им кто-то сказал, что это плохо, писали в стол, потому что не могли не писать, потому что физически начинали болеть, когда бросали свое ремесло.

– Значит, вы причисляете себя к великим? – уже не так насмешливо спросила Лёлька.

– Я причисляю себя к тем, кто не может не писать, – с достоинством сказал Фома и, нащупав Манину руку под столом, сжал ее.

– Знаете, бывает так, человек очень много рисуется, а внутри пустота, – усмехнулся Илья.

– Согласен, а бывает, как в вашем случае, человек и порядочный, и умный, но никак не может этого показать, – ответил Фома.

Все замерли, включая Илью, не поняв, оскорбил сейчас гость его или похвалил.

К облегчению Мани, которая все это время была как натянутая струна, прозвенел звонок в дверь.

– Илья, открой, это Петр Сергеевич, – сказала Марго, задумчиво вглядываясь в Фому, словно примеряя, подойдет он ей или нет.

* * *

Ужин прошел без происшествий, Петр Сергеевич оказался маленьким сгорбленным старичком, но очень веселым человеком. Он весь вечер шутил, рассказывал занимательные истории из жизни нотариуса и пытался даже приударить за Марго. Она, к удивлению своих родственников, принимала эти ухаживания и даже кокетничала с ним. Но веселье закончилось, как только принесли десерт, Марго резко стала серьёзной и, махнув Петру Сергеичу, который тут же достал папку с документами, сказала:

– А теперь перейдем к официальной части нашей предновогодней вечеринки, мне уже много лет, милые мои.

– Ну что ты, Марго, ты еще сто лет проживешь, – попыталась, как всегда, подлизаться Лёлька.

– Не перебивай меня, – оборвала её тётушка, зло сверкнув глазами, всем сразу стало страшно. – Так вот, – продолжила она, я стара и больна, не хочу вас посвящать в невеселые новости моей медицинской карты, дабы не вызывать жалости к себе. Я ненавижу жалость, она унижает, да что меня жалеть, я прожила прекрасную жизнь, полную любви, достатка и хороших людей. Да, в жизни мне встречались преимущественно хорошие люди. А скольких поэтов и музыкантов я принимала в своем доме, когда, выпив чуть больше положенного, они, вставая на одно колено, объяснялись мне в любви, причем, заметьте, в своих же стихах. Да, к старости я стала жутко сентиментальна, – Марго промокнула платком совершенно сухие глаза и продолжила: – Поэтому я решила, что неправильно оставлять все Мальвине, да, она моя любимица, но и вы, мои родные племянники, вы мне как дети, я вас всех очень сильно люблю. Ведь дети не должны делиться на любимых и нелюбимых, дети – они, даже не очень удачные, тоже дети, – было такое впечатление, что Марго прочитала где-то что-то подобное и теперь декламировала. – Две недели назад мой помощник Мартин посоветовал прочитать мне книгу, – в подтверждение данной гипотезы сказала Марго, – неизвестного до той поры мне автора. Там так трогательно описывалась почти наша с вами ситуация, только там тетушка делит наследство по равным частям всем племянникам. И потом они всю свою жизнь вспоминали ее добрым словом. Прочитав это произведение, я пришла к шокирующему выводу, что я не права, вот как я могу, например, лишать Маню наследства, она и так обделена судьбой, – в этот момент все посмотрели в Манину сторону с жалостью, и она смутилась еще больше, а Фома приободряющее еще раз сжал ей под столом руку. – Вследствие чего, – продолжила Марго, – мной было принято решение изменить завещание. В новой редакции данного документа всем вам достанется от меня по равной доле, ну, кроме тех, кто будет, не дай бог, сидеть в тюрьме. Его доля делится на остальных в равных частях. Новый год я планирую отмечать уже в своем доме в Дрездене, поэтому я пригласила вас на подписание моего волеизъявления именно сегодня, так как завтра у меня самолет, прошу вас, Петр Сергеич, начинайте.

Нотариус, прочитав вслух все то, что только что сказала Марго, очень торжественно поднес к ней документ с ручкой и дал расписаться, зачитывая ей ее права об изменении и отмене данного документа. Когда все было подписано и проговорено, Лелька вскочила и раздраженно сказала: