Робкий ангел возмездия

Маня и Илья уставились на Лёльку в недоумении, от уверенности Мальвины не осталось и следа, она, еле сдерживая ярость, прошипела:

– Заткнись, тупица.

Но стоило Марго заскрипеть ступенями деревянной лестницы и появиться в гостиной, настроение сразу у всех изменилось, оно стало тихое, как будто только что бушевавшее море вдруг обратилось в полный штиль.

– Гости уже пришли? – спросила она, спускаясь с лестницы.

– Гости, – ответила ей заведенная перепалкой Лёлька, – у нас сегодня в гостях только Манин знакомый, бородатый деревенский мужик, а такие, как правило, вовремя не приходят.

– Ты невнимательна, Мальвина, на какое количество гостей у нас накрыт стол?

Все автоматически повернулись считать приборы, но опередил всех, конечно, институтский профессор Илья, он хоть и поменял очки на линзы, но глупее от этого не стал.

– На семь человек, кого еще ждем, тетушка? – веселым голосом ответил он, стараясь восстановить добродушную атмосферу вечера.

– Сегодня у нас в гостях будет мой личный душеприказчик, нотариус Петр Сергеевич Ланской.

В этот момент прозвенел звонок в дверь.

– А вот и он, Мария, встреть гостя, – повелительным тоном сказала Марго.

На пороге стоял привлекательный мужчина в строгом костюме с букетом цветов и огромным тортом.

– Проходите, – не удостоив гостя даже улыбкой, сказала Маня, развернулась и первой пошла в гостиную.

– У нас гости, – рассеянно оповестила всех она и села за стол. Гость стоял посередине и в каком-то немом удивлении смотрел на Маню.

– Мария, ты невыносима, Фома Фомич – твой гость в первую очередь, посади его за стол и прими подарки.

Пока Маня приходила в себя с выпученными глазами и открытым ртом, Фома подошел к Марго и вручил цветы.

– Это вам, вы великолепно выглядите, – галантно произнес он.

– Да и вы похорошели после того, как сбрили свою ужасную бороду, прошу вас, присаживайтесь за стол между мной и Марией. Если я буду на вас дымить, вы не против? – было видно, что Марго взглянула на Фому по-другому.

– Не беспокойтесь, я военный, да еще и врач, у меня к этому полный иммунитет, – сказал Фома, садясь на стул и попутно поднимая Мане упавшую нижнюю челюсть. – Расскажите, что это у вас такое?

– Это моя паровая машина, я раньше много курила и без этого просто себя не представляла, но прогресс помог мне заменить сигареты этим, – сказала Марго, выпуская клубы пара в воздух. – Это называется вейп, но, честно сказать, поменяла шило на мыло, не менее дурная привычка, только я теперь еще и привязана к розетке, – рассмеялась грустно Марго, и все за столом поддержали ее.

Пока Марго знакомила Фому с ее чудо-машинкой, он повернулся и шепнул тихо Мане:

– Вы не перестаете меня удивлять, проводите с человеком ночь и уже к вечеру следующего дня не узнаете его, поразительно.

– Познакомьтесь, Фома, – немного громче сказала Марго, привлекая внимание гостя, – это Илья и Марика, дети моего младшенького братца Ильдара.

– Очень приятно, – Фома встал и пожал руку Илье и поцеловал Марике. – Вы знаете, – обратился он уже к Марго, – поправьте меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, я выявил закономерность, у вас что, в семье всех мужчин зовут на букву «И», а женщин – на «М»?

За столом все захохотали, кто-то весело, а кто-то печально.

– Вы наблюдательны, быстро умеете классифицировать информацию и делать смелые выводы, вы начинаете нравиться мне, Фома, – произнесла Марго. – Что будете на аперитив?

– Кампари, – сказал Фома, и приглашенный официант поставил перед ним бокал.

– Марика, хочу заметить, что ваш стиль гранж в одежде очень органичен, вы увлекаетесь модой или работаете в фешен-индустрии? – сказав это, Фома заставил всех впасть в ступор, даже саму Марику.

– Нет, – удивленно сказала она, – но я люблю все, что связано с модой, одеждой и магазинами. Вот видишь, Марго, – обратилась она к тетушке, – я прекрасно разбираюсь в моде.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Лёлька, немного поражаясь, как серая мышь Маня могла заполучить такой экземпляр.

– Я пишу романы о любви, их действия происходят в 18–19 веках, – ответил Фома, понимая, что встает на скользкий лед.

– И много вы написали? – это Илья вступил в игру – нащупать слабое место гостя.

– Не много, шестнадцать, – скромно ответил Фома.

– А, это то чтиво, которое читают старые девы и снимают в сериалах на федеральных каналах, – засмеялась Марика, забыв, что пять минут назад Фома похвалил ее.

– И что, даже такое творчество продается? – спросила Лёлька, которая все всегда сводила к деньгам.

– На хлеб хватает, – туманно ответил Фома и продолжил: – Творчество – понятие субъективное. Вот возьмем, к примеру, фильм Михаила Казакова «Покровские ворота», ведь чудесный фильм, не правда ли, все согласны?

– В этом я с вами соглашусь, – сказала Лёлька, остальные просто покивали головами.