Робкий ангел возмездия

Милый, нежный, любимый, родной, —
Тихо-тихо шепчу я тебе.
Посиди хоть секунду со мной,
Я тебе расскажу о себе.

Врать не буду, не думай,

Но и правды всей не скажу.
Посовестившись с собой,
Я немного все ж умолчу.

Ведь не надо знать тебе,

Как жестоко я ошибалась,
О препятствиях в подлой судьбе
И о том, кому в ноги кидалась.

И я перестала ждать,

И я перестала верить.
И стала я умирать,
Покрепче захлопнув двери.

Ведь я тогда и не знала,

Что где-то на свете есть ты.
Я даже уже не гадала,
Устала портить цветы.

Ты только не обмани

Мои надежды опять.
Я ждала тебя, ты пойми,
Я лучше всех умею ждать.

Фома понимал, что он должен что-то ответить, но все слова застряли в горле, поэтому он сказал то, что первое пришло на ум:

– Я приготовил нам завтрак, но не стал есть без тебя, решил подождать, пока ты проснёшься.

Для Мани эти слова были сродни объяснению в любви, и она, не сдержавшись, сама поцеловала его при свете дня, без смягчающих обстоятельств типа вина и темноты.

– Да, Марья, это будет моё самое большой удивление в уходящем году, – услышав голос, они обернулись. У калитки стояли две дамы и внимательно их рассматривали.

– Привет, Лёля, – словно извиняясь, произнесла Маня. – Доброе утро, Марго.

Фома же стал разглядывать гостей не менее пристальным взглядом, чем они его. Одна из прибывших дам была очень яркая и импозантная женщина преклонных лет, в шикарном полушубке из каракульчи, с ярким макияжем и прической а-ля Коко Шанель. Она была стройной и довольно привлекательной для своих лет. В руке леди держала что-то похожее на трубку, но когда она этим затягивалась, то пар огромными клубами поднимался в небо и пах ванилью и персиком. Фома вспомнил: он видел такой аппарат, кажется, он называется вейп. Вторая же была более молода, ей было лет тридцать пять, женщина была более насмешлива, чем ее спутница, именно она произнесла грубое приветствие в сторону Мани. Таких Фома называл «леди-совершенство», а еще она была фантастически красива. Черные волосы обрамляли ее белую кожу, фигуру подчеркивал исключительный брючный костюм, но при всем великолепии ее голубые глаза искрились холодом, при всей своей улыбчивости смотрела она, будто Снежная королева бросается своими ледяными осколками, остро и больно. Королева хотела еще что-то произнести, но, видно, дама, что дымила рядом, имела право первой скрипки, потому что она, подняв руку, приказывая замолчать, сказала:

– Здравствуй, Мария, ты представишь нам своего друга? – голос у дамы был не соответствующий внешности – властный и звонкий.

– Да, конечно, – засуетилась Маня, – познакомьтесь, это мой близкий друг Фома, – Маня сделала ударение на слово «близкий» и опустила глаза. – Он писатель, – Фома понял, что ей очень хочется, чтоб он им понравился, и решил ей помочь. – Познакомься, Фома, это моя любимая и единственная тетушка Марго.

На этих словах Фома взял Марго за кончики пальцев и поцеловал ее руку.

– Очень приятно познакомиться, Мария очень много о вас говорила и только в восхитительных тонах, – очень по-светски поприветствовал он тетушку.

Марго подход оценила, ничего не ответила, лишь одобрительно приподняла правую бровь.

– А это моя двоюродная сестра Мальвина, – продолжила знакомить смущенная Маня.

Фома проделал все то же и со Снежной королевой, но решил ее немного задеть.

– А о вас я больше наслышан как о Лёльке почему-то, странно, ведь у вас такое красивое имя, так и хочется поинтересоваться, где спрятался Буратино.

– А Фома у нас гостит? – игнорируя его, спросила задетая Мальвина у Мани, вырвав руку у бородатого нахала.

– Что вы, – улыбаясь, ответил он, – я ваш сосед, живу вон там, – сказал Фома, показывая рукой в сторону своего дома, – зашел к Марии пожелать доброго утра и почистить дорожки, надо, знаете, держать себя в форме, а то работа за компьютером расхолаживает.

Видно было, что Фома говорит с иронией, как бы насмехаясь над Мальвиной.

– Разрешите, – решил добить их своими манерами Фома, – я занесу вам чемоданы в дом и пойду, вам нужно отдохнуть с дороги, да и мне пора.

Когда Марго уже поднималась на крыльцо, она обернулась и, поколебавшись секунду, сказала:

– Фома, я приглашаю вас сегодня вечером на ужин, в девятнадцать ноль-ноль, прошу вас не опаздывать, не разочаровывайте меня, – и, продолжая дышать чем-то фруктовым, она в сопровождении Мальвины вошла в дом.

– Ты можешь не ходить, – сказала Маня, когда закрылась дверь.

– Ты стесняешься меня? – спросил Фома.