Робокол

Сначала он увидел желтый скутер и, сообразив, что надо быстро прятаться, перепрыгнул невысокую ограду частного дома. Ему пришлось на цыпочках пробираться до места, откуда можно было видеть эту парочку. Фантомы теперь стояли к нему спиной, и из-за этого лица были по-прежнему скрыты. Однако теперь Дима был не столь уверен, что перед ним Анн. Волосы!

Пышность и объем те же, в целом похожая фигура, но… Анн никогда не красилась в белый. Этот цвет ей не шел, и она знала это с детства, Дима же видел явно выбеленные волосы, и это зародило в нем приятные сомнения. Сердце уже не так стучало, но тревога осталась – иначе почему бы он стал бояться, если все нормально?

Наконец, в пресловутом зеркале посреди табачной колонны мелькнуло лицо. Дима готов был поклясться, что знает его. Ну, разумеется!

В двадцати метрах от него, выклянчивая у парня вторую пачку сигарет, стояла воровка и развратница – Китти.

Две по сто

«Разогнаться на драндулете и въехать в нее сзади! Нет, придурок этот рядом – сломается у девки что или головой стукнется, он доложит… Что, если потом рвануть отсюда? Лажа! С острова не убежишь, тоже нашелся гангстер – решает тут, как профессионал… Так повяжут, что в обеих странах намотают срок и на волю отпустят дедушкой…» После пары незрелых предположений Дима решил не мстить на месте, а сочинить, как половчее отобрать свои деньги назад.

Как он и предполагал, Китти вела очередную жертву. Черноволосый японец в белой офисной рубашке, при галстуке, но без пиджака еле удерживал на плече плоскую сумку с ноутбуком и документами, постоянно норовившую соскользнуть до локтя. Китти все время поправляла сумку назад и наверняка успела увидеть, чем в ней можно поживиться. Мужчина был «нахороше», а подружка вполне себе соображала: она успела выклянчить себе пачку курева, а сама стреляла сигаретки из его кармана, на что он хохотал и пробовал прикурить для нее, но всегда мазал.

На такого клиента не нужно много времени, чтобы рассудок ушел в подпол, – девушка знала схему. Теперь они должны пойти в уединенное место, он будет пить и угощать, она – делать вид, что ей хорошо, ей давно уже за глаза, ей хватит. «Ах, как же я так попался! – переживал Дима. – Неужели нельзя было догадаться?!» Он проследил за ними до самого места – это был такой же неприметный отель. Когда Китти проделала всю процедуру регистрации и, подхватив жертву под мышки, пошла заволакивать его на этаж, Дима вскочил в лобби и уставился на стол с отверстиями для ключей. Какой же у них номер? Спрашивать, по понятной причине, было небезопасно. Он сунул секретарше свою банковскую карточку, и та принялась изучать надписи, ни одной из которых не могла разобрать. Пришлось показывать паспорт, и подозрительная хозяйка сделала запись в свою книгу: иностранец в традиционном отеле вдвойне иностранец!

Через полчаса Дима отыскал номер Китти – благо он оказался на одном с ним этаже. Ждать, ждать и ждать – вот все, что оставалось преследователю. В коридоре можно было навлечь на себя подозрение, и он прислушивался в своем номере, вскакивая с циновки при каждом шорохе. Прошел час, другой, Китти не выходила – может, она грабит не всех, только иностранцев, а может, черноволосый и впрямь ее друг. Дима отказался от сочинения сценариев.

В такой нервный час казалось, что похожую ситуацию переживал он на «Робоколе», но не мог припомнить, с чем это было связано. В промежутках между шорохами из коридора и последующим частым сердцебиением, когда он на несколько минут успокаивался, в голове возникали сцены с проводами солнца. Особенно та, с прожектором мощностью с целую электростанцию. Был ли тогда испытан военный лазер или иное оружие, но солнце по правде стало видно позади гигантского пирога циклона. Что-то поистине из ряда вон!

С того раза Дима чаще стал обращать внимание на светило. Ему казалось, пусть это и выглядело абсурдом, что солнце тогда… в какой-то степени помогло. В том смысле, что должно было добавить себе яркости, силы, сделать шаг вперед к «Робоколе». Дима почувствовал в тот ненастный вечер, будто солнце не далекая древняя звезда – оно живое существо, и слово «живое» – самое подходящее определение.

Попав в Японию, он уже относился к светилу иначе, как порой относятся к неизвестному дети, – они его уважают и немного боятся, и, лишь повзрослев, осмеливаются задать взрослым вопрос про непонятное явление. Пока же чада не сообразят, что про это можно спросить, есть такой период времени между обнаружением чуда и развенчанием его путем рационального объяснения взрослого; как раз такой похожий период переживал Дима. Спросить, поискать каких-то толкований еще не приходило ему на ум. Загадка продолжала оставаться загадкой.

Свет комнатной лампы отражался в стакане, и Дима нет-нет да и поглядывал на яркий блик, может, поэтому из головы не шла солнечная шарада. «Что, солнце, поможешь?» – неожиданно подумал он, и в голове вскоре нарисовалась вся схема.