Робот-Адепт

— Это значит, что каждый час, проведённый мною на Фазе, а Бэйном — на Протоне, ухудшает ситуацию для обоих миров и ведёт к их уничтожению. Мы должны вернуться туда, откуда пришли.

— Нет! — вскрикнула Флета. — Я люблю тебя; ты не имеешь права спасти меня от смерти лишь для того, чтобы обречь на вечное одиночество! За тем ли ты трижды произнёс «люблю»?

— Тройное «люблю»? — ахнула потрясённая волчица. Таковы были законы Фазы: сказанное друг другу три раза подряд и отражённое эхом магии признание становилось общепризнанным.

— Не имею права, — согласился Маш, ощущая почти физическую боль. — Но, оставшись с тобой, я обреку на смерть не только нас обоих, но и оба измерения впридачу. Что же делать? Мы теряем друг друга в любом случае.

— Нет, — покачала головой Фурраменин. — Адепт предложил компромисс: вы договоритесь возвращаться лишь на определённый период времени, пока миры не восстановятся. Перемирия сие не коснётся.

— Семьи приняли наш союз? — с надеждой воспрянула Флета.

— Нет. Они признали тупик и ищут способ предотвратить его без вреда, пока не найдут окончательного выхода.

— Если я на время вернусь на Протон, обеспечат ли они Флете безопасность на этот срок? — уточнил Маш. — Месяц здесь, месяц там, без вмешательства извне.

— Да, таково их предложение, — кивнула сука.

— Неплохое, — признал Маш.

Кобылица молча смотрела в землю, противясь мысли о любом расставании. Единороги славились упрямством, и хотя Флета относилась к милейшим представительницам своего вида, теперь в ней проявилось и это качество. Её мать, Нейса, была ещё упрямей.

Маш беспомощно взглянул на Фурраменин. Волчица пожала плечами, отчего её прелести соблазнительно всколыхнулись. — Почему бы тебе не предложить ей что-то утешительное взамен? — тихо предложила она.

Маш щёлкнул пальцами.

— Потомство! — воскликнул он.

Флета заинтересованно подняла голову.

— Смирись с нашим временным расставанием, и по возвращении я сделаю всё возможное, чтобы найти способ продолжить наш с тобой род, — предложил юноша. — Я буду искать его, пока не добьюсь успеха.

Они ждали. Флета медленно кивнула, однако не ответив ни слова.

Маш снова обратился к посланнице.

— А что с враждебными адептами? Признают ли они договорённость?

Над их головами воспарил водянистый пузырь.

— Да, — пообещал Прозрачный. — Наши наблюдения показали то же, что и представителей другой стороны. Миры повреждены. От того, что механизм контактирования уничтожит Фазу и Протон, никакой выгоды мы не получим. Но вы двое так или иначе сохраните способность общаться между собой. Придерживайтесь соглашения с нами, и мы не будем вмешиваться в ваши дела.

— Я не могу принять соглашения, пока не даст добро мой двойник, — напомнил ему Маш.

— Вряд ли он будет против, поскольку тоже не увидит выгоды в бессмысленном разрушении миров, — успокоил Прозрачный. — Тупик остаётся, но мы постараемся договориться с Бэйном, едва он появится тут.

— Полагаю, всё идёт своим чередом, — вздохнул Маш. — Я должен найти его и предложить обратный обмен. Надеюсь, что смогу обнаружить Бэйна при помощи заклинания.

— Непременно, — согласился Прозрачный, растворяясь.

— Мне надо возвращаться в Стаю, — сказала Фурраменин. Превратившись в волчицу, она ловко выскользнула из купола через полузаметную дверцу.

Маш погрузился в размышления. Чтобы воспользоваться магией, следовало придумать рифму и спеть её на определённый мотив. Это бы её пробудило, однако он всё ещё не испытывал уверенности в собственных силах. Пытаясь сотворить, к примеру, «ключ», он мог получить источник воды, изображение музыкального ключа или маленькую изогнутую железяку — в зависимости от доминирующей в тот момент мысли. Опыта в применении магии у юноши практически не было, а ошибки ужасали. Тем не менее, он продолжал учиться.

Требовался сравнительно безвредный способ установить местонахождение альтер эго. Рисковать модификациями собственного восприятия не хотелось — так Маш рисковал ослепить, оглушить себя или кое-чем похуже. Вот если бы у него имелся компас, указывающий на точку Протона, где находилися бы Бэйн, можно было бы просто последовать за стрелкой, а в случае ошибки безболезненно её исправить. Интересно, существует ли разновидность компаса, которая рифмуется с «двойник»? Или лучше поэкспериментировать с другой частью стихотворения?

Маш порылся в памяти и, наконец, продекламировал нараспев, сосредотачиваясь на воображаемом примитивном устройстве:

— Компас дай ты мне, любя, чтоб найти я мог себя!

На его ладони появилась плошка, одна из сторон которой блестела ярче других. Юноша повертел её в руках, однако сияние осталось на восточной стороне.

— Кажется, получилось, — с облегчением выдохнул он. Маш боялся, что удачу придётся пытать несколько раз, прежде чем результат его устроит. Очевидно, приложенные усилия возымели свой эффект. Магия поддавалась, если воспринимать её всерьёз.