Робот-Адепт

— Потом кобылка повзрослела и нашла растение, подавляющее цикл её размножения, чтобы не родить слишком рано, поскольку главный жеребец Табуна приходился ей дядей, и она не могла понести от него. Она играла с сыном адепта, который показал ей любовные игры своего рода, хотя без течки они не имели смысла. Но даже так кобылке понравился молодой человек, и она жалела, что сама не может стать настоящей девушкой и составить ему пару. Разумеется, он воспринимал её лишь в качестве животного-компаньона — пусть даже друга, и не мог предложить ничего большего, наподобие женитьбы. Посему она скрывала от него свою страсть, зная, что любой их союз запрещён. В конце концов, он был сыном адепта и будущим адептом; он стоял превыше других людей, не говоря уже о животных.

Как складно изложила она первую половину своей жизни! Однако настал час настоящей истории.

— Кобылица достигла возраста размножения, когда следовало подарить своему Табуну жеребёнка. Её отправили в иной Табун, дабы обойтись без инцеста. Но кобылка медлила, оставаясь в местах, где любил гулять сын адепта, на случай, если он вдруг появится, и ему понадобится помощь или компания. Она знала, что надежды её тщетны, и всё же паслась там, как дурочка. Вероятно, она также надеялась продлить свою свободу, избежав покрытия в другом Табуне, если явится туда по истечении положенного срока. Смысла в этом немного, но, в конце концов, она была лишь животным.

— И тут произошло нечто странное. Поблизости прошёл человек, чей запах говорил ей: вот сын адепта, однако поступал он иначе. Он шёл нагим, как не ходят люди в данном мире, и озирался так, словно никогда не был здесь прежде. Кобылка держалась на расстоянии; хотела приблизиться, но не решалась. Наконец, он позвал на помощь, и больше она не сомневалась: выдула ноту из своего рога в ответ и галопом помчалась к нему. Казалось, появление единорога удивило его, будто он утратил все свои воспоминания, однако сел на её спину, и она увезла его прочь от опасности, для чего пришлось отпугнуть водного дракона. Кобылка доставила своего друга в безопасное место — кратер потухшего вулкана. Ей показалось странным, что он не применил магию для самозащиты и отнёсся к ней настороженно, несмотря на их долгое знакомство. Он устроился в кратере на ночлег. Немного поколебавшись, она поддалась страсти, превратилась в девушку и присоединилась к нему.

— Следующим утром всё выглядело так, будто он играет с ней в игру, поскольку речи его звучали странно, и он до сих пор не узнавал подругу. Он настаивал, что и зовут его иначе. Утверждал, что понятия не имеет ни о какой магии, а его статус слишком низок для ношения одежды. Кобылка убедила его испробовать чары, однако подействовали те странным образом. Также она посоветовала ему сотворить немного одежды. Он сказал, что является ровотом — вещью наподобие деревянного голема, только сотворённым из металла, и ему не нужно есть и облегчаться. Но, разумеется, он в этом нуждался; просто предпочитал заниматься этим в одиночестве. Постепенно кобылка поняла, что сей молодой человек и впрямь не тот, что был ей другом, но его двойник из мира Протона, и Фаза с её чудесами для него внове. И всё равно они были очень схожи внешне — возможно, и в других вещах тоже, и он ей понравился. Наверное, даже больше оригинала, поскольку постоянно нуждался в её помощи, иначе мигом попал бы в беду. Он не ведал, что она — животное, считая девушку и птицу отличными от единорога созданиями. Девушка ему понравилась, и посему об иных своих обличьях она не стала рассказывать, просто держалась рядом и улыбалась, наслаждаясь новыми взаимоотношениями, которые с сыном адепта испытать было невозможно.

— Принимая её за человека, он обнял её и поцеловал, и её сердечко утонуло. В тот момент кобылка стала добровольной его пленницей. Она пыталась рассказать ему о своей истинной природе, и почему любовь между ними запрещена, но не могла, отчаянно желая, чтобы иллюзия длилась как можно дольше. Затем на них напали демоны, и дабы спасти обоих, ей пришлось принять свой настоящий облик и увезти его в безопасное место. Тайна выплыла наружу. Однако она не ошеломила его; по его словам, он и сам являлся неживой машиной, бесчувственным созданием, неспособным к любви. Сие откровение стало новым ужасом для кобылицы: она подарила своё сердце тому, кто не мог подобного дара оценить. Но он ошибался; она была ему не безразлична. Так зародилась их запретная любовь.

Она сделала паузу и посмотрела в зал. Посетители слушали её историю с не меньшим любопытством, чем рассказ Джимбо. Но от воспоминаний девушку охватила такая радость, несмотря на всю боль прошлых дней, что их внимание её уже не волновало. Флета просто хотела закончить свою историю.