Робот-Адепт

— Я так не думаю. У вас было достаточно времени для того, чтобы развить в себе индивидуальность, несмотря на то, что по сути вы являетесь клонами. Идентичные близнецы похожи физически и рождаются из одного тела, но их жизни отличаются. К тому же, не забывай о существенной разнице между вашими телами: Маш — робот, а ты сотворён из плоти и крови; Стайл — голем, Голубой — человек. Сомневаюсь, что кто-нибудь из вас станет одним целым, хотя для других такой вариант не исключён. Кстати, это ещё одна причина моего нежелания выбирать его. И всё равно…

— Согласен, — быстро вставил Бэйн. Ради возможности быть рядом с Агапой в собственном теле он готов был пожертвовать кем-то другим.

— В таком случае восстанови связь, и я открою тебе доступ к игровому опыту Маша.

— Подожди. Я хочу точно знать, как ты сделаешь нас равными всего за одно мгновение.

— Ты занимаешь его тело. Твоя личность завладела его основными функциями, но не пробудила воспоминания. Я активирую оставшиеся программы, которые несут в себе знания о Протоне и Играх, включая те, где он принимал участие. После этого ты обретёшь способность пользоваться ими в любое время по своему желанию.

Что-то в вышесказанном ему не понравилось. Ага, вот оно!

— Но если во мне пробудится весь Маш, то я и превращусь в него, разве нет?

— Я могу устранить подобный эффект, исключив схемы, которые формируют личность. Твоё сознание, по большей части, состоит из случайных островков памяти, возникших из файла, не принадлежащего этому мозгу: его источник в виде твоего тела остался на Фазе. Твою личность на время вытеснило из него сознание Маша. К счастью, вы совместимы — но это вряд ли можно считать совпадением, ведь миры подобны друг другу во всём.

Бэйн снова погрузился в размышления.

— Очень хорошо… но действуй аккуратно. Я чую подвох. — И юноша воткнул штекер обратно за ухо.

Послышался почти беззвучный щелчок. Явных изменений Бэйн не почувствовал, но положение вещей вдруг прояснилось. Теперь он точно знал, где находился, и как попасть оттуда в любое другое место.

— И всё? — удивился он.

— Попробуй вспомнить Игры, в которых участвовал Маш, — посоветовал Оракул.

Юноша попытался — и на него обрушился поток воспоминаний, уходивших к самому детству двойника. Каждое его состязание хранилось в отдельном файле памяти, и применённые в ходе игры стратегии. Бэйн понял, что теперь может играть так же хорошо, как Маш, поскольку в данной сфере деятельности он и стал Машем.

Он мог посоревноваться с кем угодно; не вопрос. Ему даже не требовались дополнительные тренировки. Электронный разум и механически выносливое тело не утратили навыков за то время, пока он отдыхал, в отличие от человеческих. Гражданин Голубой и Агапа наверняка обрадуются. Флета не единственная обитательница Фазы, которая могла участвовать…

Флета? Он внутренне вздрогнул.

Он влюбился в единорога.

— Ой, — спохватился Оракул совсем как живое существо.

— Любовные чары! — угрюмо воскликнул Бэйн. — Они последовали за мной сюда!

— Нет. Я забыл исключить влияние эмоционального блока, который активирует подобного рода интерес. Это любовь Маша, не твоя. Сейчас займусь ею.

И чувство исчезло. Бэйн любил Агапу, не Флету. Однако юноша был потрясён глубиной и силой любви…

Он вытащил кабель.

— Маш полюбил её в моём теле. Могла ли эта любовь?..

— Вызвать в тебе резонанс? Разумеется, если она достаточно сильна. Живой мозг в подобных ситуациях сопротивляется меньше электронных схем; удивительно было бы, если бы эмоции тебя не затронули.

— Значит, вполне возможно, что на меня влияли не только любовные чары, — задумчиво произнёс Бэйн.

— И даже не чары и резонанс, вместе взятые, — согласился Оракул. — По твоим воспоминаниям и моим собственным наблюдениям на Протоне, она — очаровательное создание. Но и Агапа тоже. Вероятно, тебе стоит пробудить воспоминания Маша о ней.

— Нет, сие было бы подглядыванием!

— Когда она изображала Флету, — добавил Оракул.

Эта вещь понимала его слишком уж хорошо! Бэйн вызвал в памяти одно конкретное воспоминание — и был впечатлён. Агапа отлично сыграла Флету: и видом, и голосом, и поведением. Так идеально, что юноша и сам усомнился: не настоящая ли кобылка перед ним? Даже Маш, зная об устроенном спектакле, любил её в этот момент — да и сам Бэйн не устоял.

Он прогнал воспоминание и вызванные им смешанные эмоции.

— Верно, обе они великолепны, — признал он. — И мы оба виноваты перед ними. — Но теперь юноша чувствовал себя менее виноватым, чем раньше.

— Ты мог бы полюбить Флету, а Маш — Агапу, если бы не были ослеплены новизной незнакомого, — сказал Оракул.

— Верно. Но тогда бы не произошло обмена телами. Не пытайся направить нас на ложный путь сейчас, машина; мы с тобой заключили сделку.

— Заключили, — не возражал тот. — Я обучу тебя тонкостям игр, в которых тебе предстоит сражаться против Маша, чтобы твои навыки превзошли его. Но это не гарантия победы.

— Почему нет?