Робот-Адепт

— В разыгрывании таблицы, да и любой игры, присутствует элемент случайности, против которого не всегда способны помочь даже лучшие навыки. Поскольку его будут обучать магии при помощи Книги Магии, он получит преимущество в любой игре с намёком на неё.

— Значит, магические игры я из списка исключу.

— А вот он включит. Таблица предоставляет вам равные возможности, и теперь ваши навыки разыгрывания её одинаковы. Ты должен обрести преимущество в науке, поскольку в магии почти наверняка потерпишь поражение.

— Я почти адепт, — напомнил ему Бэйн.

— С мощью Книги тебе не тягаться. Я знаю это, ведь Книга — мой собственный двойник. Результат турнира под вопросом.

Бэйн указал на мерцающий свет.

— Отыщи способ слить миры воедино, и турнир потеряет значение.

— Легче тебе одержать в нём победу, нежели мне — объединить два измерения, — сказал Оракул.

— Даже если я выиграю… что станется с нашими чувствами? Мой отец, Стайл, противостоит нашему союзу, поскольку тот не принесёт ему достойного наследника. Я смирился, но Маш — нет. Я чту волю отца превыше собственной любви, Маш — нет. Я и сам не знаю, от чьей победы больше пользы.

— Позволь мне ознакомить тебя с природой враждебных адептов и граждан, — предложил его невидимый собеседник. — Ты оценишь призыв лишить их контроля над измерениями.

— Верно, сие мне известно! Но я также познал любовь, и выбор нелёгок.

— Победи, и ты поймёшь, что поступил правильно. Затем, возможно, я преуспею в слиянии миров, и ты обретёшь любовь так же, как её обрёл твой отец.

— Что если я выиграю, а ты потерпишь неудачу?

— Ты молод. Пройдёт время, и ты сможешь полюбить снова. Женщину из своего мира.

— Не верю — и не желаю!

— Ты юн, — повторил Оракул.

Вернулась Агапа, и их встреча получилась довольно робкой.

— Я должна была сделать то, что должно… — начала она.

— Знаю. Как и я — с Флетой. Забудем об этом.

— Но всё же…

— Теперь мне принадлежат воспоминания Маша — а в моём собственном живом теле, и некоторые из его чувств. Они не мои, но я понимаю их. Прости, что втянул тебя в сию ужасную ситуацию; я виноват.

— Но…

— Нужда обязывает меня состязаться в умениях с альтер-эго, дабы определить, кто выиграет от нашего межмирного общения. Если одержу победу я, мы будем служить Стайлу и Голубому, и я думаю, что получу обратно своё тело на Фазе и найду там женщину, которая может зачать наследника для Голубой Обители. Если проиграю, возможно, мне достанешься ты… но мирам придётся туго.

— Я понимаю, — кивнула девушка. — И согласна. Я люблю тебя, но не стану разрушать созданное твоим отцом. Но я собиралась сказать…

— Ты изображала Флету для Маша.

— Верно, — с подобием улыбки призналась Агапа.

— И таким образом защитила его от возможного обнаружения его маски, когда он изображал меня, а значит, и меня, когда я бродил по Фазе под его именем, и мне помогала Флета. Теперь я вижу, как он её любит, а он понимает, как я люблю тебя. Давай просто притворимся, что всего этого не было, и никто не пострадал?

— Как пожелаешь.

— Верно, желаю. — Юноша посмотрел на неё. — Агапа, если бы ты могла пожелать себе что угодно, чего бы тебе хотелось?

— Быть рядом с тобой на Фазе, — без колебаний ответила она.

— Я заключил с Оракулом договор о слиянии миров, если сие возможно. Тогда, надеюсь, мы будем вместе, каждый в своём теле, в любом из них. И Маш с Флетой тоже. Тогда она сможет участвовать в Играх по собственному желанию, а ты — обучиться магии. И…

— Мы сможем размножиться, — завершила девушка.

— Верно. Но исход не определён, посему должно нам заняться любовью сейчас. Я узнал, как Машу с Флетой выйти из положения на Фазе, а Маш проведал, как быть нам с тобой. Известно ли тебе, как сотворили Маша?

— Да. Сперва собрали робота-ребёнка, а потом переносили его разум в тела бОльших размеров и возможностей до тех пор, пока он официально не повзрослел.

— Вот что мне говорит память Маша: мы можем создать киборга с телом, как у меня, и сознанием, подобным твоему. Решение не идеальное, но в этом мире и я не живой человек. Посему, если ты заинтересована…

— Да, — кивнула она.

— Маш добыл сведения, что моэбиты научились делиться на неравные клетки, дабы одна из них сохранила индивидуальность, в то время, как вторая должна немедленно слиться с другой, набирая достаточную для выживания массу. Если ты для поддержания жизни сольёшься с машиной…

— Да. Я видела девушек-киборгов, и они очень даже ничего, если тебе нравится такой типаж.

— Девушек, — задумчиво повторил Бэйн. — Сие не приходило мне в голову, но роботы с киборгами бывают и женского пола. Мать Маша, Шина…

— Да. У нас будет девочка.

— Но если я выйду из турнира победителем, и нам суждено расстаться…

— Дитя нашей любви будет напоминать нам о ней, — твёрдо сказала Агапа. — Она должна остаться здесь, где есть учреждения для помощи в росте и развитии.

— Верно. Но если я возвращусь на Фазу…

— Я останусь здесь и позабочусь о ней, пока она не повзрослеет. Это может рассматриваться, как продолжительный опыт бисексуального режима. Моих сородичей такое объяснение устроит.

— Мы должны дать ей имя.

— В память о тебе…

— И о тебе…