Роботы божьи

Улыбка сползла с лица майора. Он весь поник, став похожим на больного пингвина, что ухитряются выживать в некоторых городах, невзирая на аквапленку. Молча проглотив обиду, он вывел Смолина из зала через неприметную автоматическую дверь. Они долго шли по очередному бесконечному коридору. Следуя за проводником, Смолин подумал: случись что, сам он никогда в жизни отсюда не выберется.

Еще одна пневматическая дверь, и детектив оказался в предназначенном ему "кабинете". Тесное помещение напоминало тюремную камеру. Между двумя застеленными двухярусными кроватями стоял металлический стол, в дальнем углу ютился массивный сейф из грубо покрашенного углепластика. Для полноты впечатления не хватало только глазка в двери и прикованной к столу кружки.

― Понятно, здесь я буду спать, ― терпеливо сказал Смолин, решив, что на скандал из-за бытовых неудобств нет времени. ― А где мой рабочий кабинет?

Растерянный офицер вновь связался с начальством. Выслушав невидимого генерала, он предложил детективу следовать за ним. Еще один коридор, и они вошли в комнату побольше. Там стоял круглый стол и несколько разнокалиберных кресел. Смолин сел в одно из них и счел его удовлетворительным.

― Годится. Сбросьте мне все материалы по делу. И приготовьте список задержанных, я допрошу их сегодня.

― Список? ― удивился майор. ― Но у нас только один задержанный, директор "Уральских роботов" Глостин.

― Один? ― в свою очередь, удивился детектив. ― Чем же вы занимаетесь вторые сутки?

― Все погибли, ― объяснил майор. ― На технической трибуне "Уральских роботов" взорвалась бомба, а после взрыва в ложу руководства закачали отравляющий газ. Программист Рыба сбежал, но кто-то нашел его и обезглавил. Уцелели только Глостин и парень, что писал речи для нашего боксера, Лисицын. Глостина сейчас выпускают, а Лисицына пока не было приказа трогать. Начальство рассчитывает, что он раскроет свои преступные связи, пока от нас бегает.

― Выпускают? ― переспросил Смолин.

Он не мог поверить, что такое возможно. Насколько он понял из новостей, Глостин и Лисицын были единственными подозреваемыми. Один из них находился в руках следствия ― и его выпускают?

― За ним приехал важный барин из канцелярии президента, ― сказал майор с плохо скрываемым раздражением. ― Он еще здесь, можете успеть.

Начинающий закипать Смолин потребовал отвести его к задержанному. Камера предварительного заключения оказалась в другом конце подземного бункера. Майор вручил ему раскладной электрический скутер, которыми пользовались сотрудники министерства при перемещении между отделами ― три колесика с высоким седлом на металлической ножке и толстым коротким рулем ― и сам сел на такой же. Они неслись по извилистому лабиринту коридоров с сердитым жужжанием, едва не сбивая с ног попадавшихся на пути сотрудников. Смолин вцепился в ребристый руль и яростно крутил им, стараясь не отстать от выписывающего рискованные зигзаги майора.

Они успели. Соскочив со скутера, детектив едва не врезался в Максима Икрамова. Глава президентской канцелярии молча смерил его недовольным взглядом и отвернулся к пуленепробиваемому окну, отделявшему коридор от тюремного блока. За стеклом стояли трое: конвойный, облаченный в помятый смокинг темноволосый толстый коротыш со склееными полицейским клеем запястьями и капитан общественной безопасности. Капитан капнул на руки коротышки ― очевидно, Глостина ― растворитель и тот принялся яростно тереть покрасневшую в местах склеивания кожу. Заметив через стекло руководителя канцелярии президента, Глостин радостно осклабился и помахал ему рукой.

Белобрысый майор ободряюще кивнул Смолину. Затем, с опаской глядя на Икрамова, он развернул свой скутер и тихонько покатил прочь.

― Что здесь происходит? ― спросил Смолин сердито. ― Почему его выпускают?

― Не ваше дело, ― отозвался Икрамов, не поворачивая головы. ― Не мешайте, займитесь лучше своим расследованием.

― Глостин ― ключевой подозреваемый! Вы не имеете права выпускать его.

Коридор наполнился тяжелым топотом. К ним спешили вооруженные сотрудники министерства, семь или восемь человек. Это постаралась Анна: она вновь обратилась у другглу генерала и вызвала подмогу.

― Имею и выпускаю, ― процедил Икрамов. ― Уберите своих дуболомов, они вам не помогут.

Словно ниоткуда, в другом конце коридора возникли двое в штатском. Выхватив лазерные пистолеты, они взяли на прицел Смолина и офицеров. От их напряженных взглядов детективу стало не по себе. У них были глаза убийц. Пыхтя и оттдуваясь, к спорящим подбежал краснощекий генерал.

― Господа, успокойтесь! ― воззвал он к противникам. ― Ради бога, не надо стрельбы! Мы только что сделали тут ремонт.

Прозрачная дверь каземата открылась и Леонид Глостин вышел на свободу.

― Что так долго, Икрамыч? ― сердито спросил он руководителя канцелярии, оправляя испачканный в пыли смокинг. ― Можешь представить, каково это ― два дня сидеть с заблокированным чипом, отрезанным от всего мира? Так и спятить недолго!