Роботы божьи

― Чепуха! Он не первый. Были и другие умники, которые воображали, что договорились с ними... Каждый в свое время споткнулся. И Ючэн споткнется, можете мне поверить.

― Но тут, ― Домбровская постучала по папке, ― написано, что он добился их поддержки...

― Это лишь способ говорить. С ними нельзя договориться в принципе, как нельзя договориться с землятресением или тайфуном. Невозможно договориться с тем, у чего нет разума.

― Но здесь же, кстати, сказано, что их разум превосходит наш. Вы не видите противоречия?

― Это тоже способ говорить. Для удобства моделирования. Когда мы планируем очередной эксперимент, ― очередную попытку взаимодействия, ― нам проще считать, что они обладают разумом, превосходящим человеческий. Это модель, понимаете? Правда же заключается в том, что у них нет разума в человеческом понимании. И мы не знаем даже, есть ли у них самосознание.

Домбровская молча смотрела на него. На ее лице отражалась борьба чувств: страха, мучительного интереса и неприязни к собеседнику.

― Что касается заклинаний... Если найдете время посетить наши лаборатории, буду рад показать, чего мы добились. А вы уж сами решите, как это использовать.

― Договорились, ― сказала Домбровская, выдавив кислую улыбку.

― Я могу идти? ― спросил Добродеев.

― Погодите минуточку. Раз уж вы посвящены во все тайны... Что вы знаете об отключениях зрения?

― Знаю, что вполне можно обойтись без него, ― ответил академик с ухмылкой. ― Мне не до шуток, у нас кризис! ― воскликнула президент. ― У людей отказывают внутренние органы. Мы не можем понять, что происходит.

― Это Гулл. Вы узнавали у них, в чем дело?

― Директор по России говорит, что они пока не могут наладить новое оборудование.

― Неудивительно! В Гулле понятия не имеют, что оно такое и как работает.

― О чем вы?

― Им позволили ― или их заставили ― создать то, что они называют "оборудованием". Гулловцы не знают принципов работы этой штуки.

― Кто заставил? Эти... пернатые грибы?

― Да.

― Вы хотите сказать, что наши чипы подключены к этой... к этому... Это что же получается, и все другглы подключены к нему?!

― Оно и порождает другглов. Другглы сознательны и разумны. Неужели вы верите, что сделанные людьми компьютеры могут обладать сознанием? Какая наивность!

― О, боже!..

― Не стоит так переживать. Мы сами ничем не лучше другглов.

― Что? ― растерянно спросила побледневшая Домбровская.

― Мы сами, наши личности и тела, порождены Хозяевами. Задолго до появления не только чипов, но и каменных топоров.

― Как?! Если у них нет ничего ― ни технологий, ни разума... ни даже самосознания?

― Согласно моей гипотезе, они нас вообразили. Мы ― их ожившая воплощенная фантазия.

Президент пребывала в прострации. С лицом белым, как снег на архивных видеозаписях, она молча сидела, уставившись мимо академика потерянным взглядом. Когда молчание стало невыносимым, Добродеев вежливо кашлянул.

― Так я могу идти?

Домбровская безучастно кивнула. Когда дверь за ним закрылась, она упала лицом в сложенные на папке руки и разревелась. Президент рыдала в голос, оплакивая свою погибшую судьбу. Всегда, сколько она себя помнила, ею владело стремление пробиться наверх. Вся ее жизнь состояла из усилий и борьбы. И вот, взобравшись на вершину социальной пирамиды, она внезапно обнаружила себя у подножия бесконечного, уходящего в заоблачную даль обелиска, влезть на который невозможно в силу законов природы. Ей должен был принадлежать весь мир. Домбровская уже держала его в руках, но он выскользнул... и теперь она сжимала в кулаке горсть бессмысленных осколков.

26.

Алексей Смолин оглядел себя в зеркале. Чисто выбритое лицо, идеальная прическа, гладкий костюм без единой складки, словно тщательно нарисованный поверх его фигуры. Смолин смахнул с плеча невидимую пылинку и еще раз оправил пиджак. Он готовился посетить приговоренного к казни, поэтому должен выглядеть безупречно. Это было способом выразить уважение, раз уж помочь ему ничем нельзя. В действительности Смолин как раз намеревался помочь, но так, чтобы обреченный Лисицын не догадался о его планах. Неведение заключенного было критически важным для успеха рискованного предприятия.

Нина обошла своего друга кругом и удовлетворенно кивнула. На вид он был само совершенство. Смолин взял портфель и вызвал лифт. Поцеловав его на удачу, она вернулась в гостиную и включила видеостену, чтобы еще раз посмотреть запись вчерашнего самоубийства Михаила Сурмилова. Алексей говорил ей, что Сурмилов робот, но она не верила, ведь она хорошо знала Мишку и не раз видела его храме.