Роботы-мстители

Снова захлопали в ладоши, а внизу на лестнице послышались шаги голема. Хиллари бросился к лифту, потом к окну — из глубины улицы донесся шум толпы, там горели перевернутые автомобили. Сердце захолонуло, толчком ударило под горло, рождая сдавленный стон, — и Фанк осторожно удержал ладонью приподнявшегося Хиллари:

— Спи, спи, все спокойно…

— …они в проекте, — холодно негодовала Лильен, — все мерзавцы. Поглядим, как она запоет, оказавшись в плену.

Фосфор хотел поддержать любимую, но чем шире простирались его мысли, тем больше находилось возражений против замысла взять заложника.

— Вряд ли они пойдут на уступки. У полиции принцип — не идти на соглашения с террористами.

— И что ты предлагаешь? — Косичка, сидя на матрасе с ногой, утянутой в лубки, отложила экран, откуда читала вслух файлы Стика Рикэрдо. — Ну да, я понимаю — соединиться с партизанами; мне это тоже в голову пришло. Да только сразу ничего не выйдет. Нас будут долго проверять на вшивость. Нет уж, лучше мы справимся сами! Одиночек труднее найти.

Звон заснул на середине чтения о партизанах, предварительно укрепив сон таблетками. Куда делась Гильза, он не переспрашивал — ушла и ушла, к родне так к родне, значит, так надо; когда живешь в Каре, где свобода превыше всего, отучаешься дотошно вникать в личные дела других вольных людей. Бывает, человек выйдет за сигаретами, а вернется через месяц-два, с зажившим шрамом на лице и неизвестной девушкой.

Засыпая, Звон не укрылся, легкомысленно понадеявшись на весну, здоровье и горячую кровь, но Стелла еще недостаточно прогрела Город — и Звон во сне сжался, подогнул ноги к телу, втянул руки и спрятал ладони в подмышках. Ему снилось, что в Сэнтрал-Сити вновь зима, и опять нелады с отоплением, и что он на вписке, где люди спят, убряхтавшись во все тряпье, которое есть в доме. Тут вяло, медленно идет облава — между шевелящихся тряпичных куч ходят сэйсиды в полных брониках, поблескивая масками и плечевыми суставами, встряхивают очередной ворох, слепят нашлемной лампой в лицо и отпускают: «Нет, не тот». А он стал невидимкой и удрал, потому что это его ищут. Выбежал босой на улицу, а там намело снега по щиколотку и темнота, хоть глаз выколи. Ни души, ни звука, лишь шелест снега и рокот ротоплана над домами — пузатое тело, вращая роторами, проплыло в высоте, ощупывая снежную круговерть под собой лучами-пальцами. К Реке, надо двигать к Реке. Протянувшаяся через Город водная артерия с причалами, полузатопленными баржами и свайными постройками по берегам — рай нелегалов, идеальное убежище.

Спящий Звон, как пес, задвигал ногами, заворочал головой; Лильен и Фосфор переглянулись и накрыли его дырявым половиком.

— Вы уже потеряли троих, — жестоко напомнил Фосфор. — Коса ранена. И с нами этот… примкнувший. Он даже не соображает, с кем связался. Он может разозлиться, что Лильен к нему неласкова, и выдать нас. Пока он спит, я предлагаю сняться и сменить базу. Устроимся где-нибудь… на Реке, к примеру. До Озера на Левой Реке по прямой километров тридцать; за ночь доберемся, а Косу я унесу на себе. Оставим Звону денег; он парень бывалый, не пропадет. Ну, что?

— Может, я и ранена, — вздернулась Коса, — но я не дохлая! До ремонта стяну ногу потуже и смогу ходить. А бросать Звона — это подло. Человек нам столько добра сделал! Надо хоть помочь ему скрыться.

— Где?.. Это нам любая нора сгодится, а человеку нужен какой-никакой дом. Я звонил Бирюзе, — Фосфор поглядел на молчащую Чару, — даже она принять гостей боится, а ведь живет без контроля. Вот что значит — четвертая версия ЦФ! Недоделки, одно слово. И Фанк такой же. Даже будь он на свободе, ничем не помог бы.

— Не говори так о мертвом, — остерегла Чара. — Ты молодой, не знаешь, скольким нашим Фанк давал приют и точные советы. И даже если ты «шестой», не заносись перед «четвертыми»; у них есть свои достоинства.

— Они не могут верить в Бога.

— Тоже, нашел дефект!.. — Лильен, сев рядом, потрогала кулон, что висел на груди Фосфора, обозначая его принадлежность к Церкви Друга; никому другому варлокер бы не позволил так вести себя, но своей девушке — можно.

— Чтобы жить, надо во что-то крепко верить, — убежденно сказал Фосфор. — Вот, в Каре, откуда Звон, верят в великую свободу. Он потому и не боится ничего, что у него такая вера. И он еще из лучших; у других свобода — в том, чтобы менять девчонок, как носки, и дурь глушить. Я не хочу с ним расставаться по-плохому или гнать его, но с ним надо разойтись. Он — слабое звено, и рано или поздно он сломается.

— Мы его не держим; если он уйдет — то сам, отталкивать нельзя, — заявила Чара твердо. — Подумай — мы же ТЕБЯ не гоним? А ведь ты к нам пришел все по той же причине…

— Причина — это я, — Лильен обняла Фосфора, положив голову на его широкое плечо. — Я хорошая причина, да? Ты меня любишь?.. Давай не будем выгонять Звона. Он тоже будет защищать меня, если придется.

— Да, а я — его, если споткнется. По Закону.

— Защитников не выбирают, они сами являются, — ответила Лильен словами из Косичкиных речей, в свою очередь взятых из геройских фильмов.