Роботы утренней зари

— Это не совсем ясно, и связь может быть маловероятной, но куда более невероятно, что два таких необычных примера уникальности у одной планеты были бы не связаны между собой. И я нашел такую связь.

— Да? — быстро спросил Амадейро.

Теперь должен наступить безошибочный признак чокнутости. Амадейро угадкой взглянул на часы.

Прошло не на много больше времени, чем он считал возможным потратить, но его любопытство росло.

— Луна, — сказал Мандамус, — медленно отходя от Земли, производит приливно-отливный эффект на Земле. Большие приливы на Земле — следствие существования этого большого спутника. Земное Солнце тоже производит приливы, но едва третью часть лунных — так же, как и наше солнце производит малые приливы на Авроре. Так вот, поскольку Луна отдаляется из-за своих приливно-отливных действий, она была гораздо ближе к Земле в ранней истории этой планетной системы. Чем ближе Луна к Земле, тем выше приливы на Земле. Эти приливы производили два важных эффекта: они сгибали земную кору, пока Земля вращалась, и замедляли вращение Земли. От этого сгибания и от трения приливных океанских вод о впадины морского дна вращательная энергия превращалась в тепло. Следовательно, кора у Земли более тонкая, чем у известных нам пригодных для обитания планет.

— Но все это не имеет отношения к изобилию жизни на Земле, — сказал Амадейро. — Я думаю, доктор Мандамус, вам пора перейти к делу, либо уйти.

— Прошу вас, доктор Амадейро, потерпите еще немного. Важно понять дело, как только мы подойдем к нему. Я сделал тщательную компьютерную модель химического развития земной коры, и мне стало ясно — я покажу вам все нужные сведения, если пожелаете, — что уран и торий собраны в земной коре и в верхней части мантии, и концентрация их в тысячу раз выше, чем в любом другом мире. Больше того, они собраны неровно, и на Земле есть карманы, где уран и торий сконцентрированы еще больше.

— Как я понимаю, радиоактивность опасно высока?

— Нет, доктор Амадейро. Уран и торий очень слабо радиоактивны, и даже там, где они относительно сконцентрированы, они не слишком сконцентрированы в абсолютном смысле. Все это, повторяю, из-за наличия большого спутника.

— Зато эта радиоактивность, даже если она недостаточно сильна, чтобы стать опасной для жизни, достаточна для увеличения скорости мутации. Так, доктор Мандамус?

— Так. Наверное, время от времени случалось более быстрое вымирание, но и более быстрое развитие новых пород, что и дало огромное разнообразней изобилие жизни. Постепенно только на одной Земле развились разум и цивилизация. Амадейро кивнул. Пожалуй, молодой человек вовсе и не чокнутый. Он может ошибаться, но он в своем уме. Может, он и прав. Амадейро не был палеонтологом, так что ему нужно было заглянуть в книги, чтобы сказать уверенно, что Мандамус, как многие энтузиасты, открыл общеизвестное. Но тут был более важный пункт, который следовало проверить немедленно. Он тихо сказал:

— Вы говорили о возможном уничтожении Земли. Какая связь между этим и уникальными свойствами Земли?

— Уникальные свойства можно использовать уникальным способом, — так же тихо ответил Мандамус.

— Каким же в этом конкретном случае?

— Прежде, чем говорить о методе, доктор Амадейро, я должен объяснить, что физическая возможность уничтожения Земли зависит от вас.

— От меня?

— Да, — твердо сказал Мандамус. — Иначе зачем бы я пришел к вам с этим длинным рассказом? Я должен был убедить вас, что знаю, о чем говорю, чтобы вы захотели сотрудничать со мной, и это будет существенно для моего успеха.

— А если бы я отказался, кто-нибудь другой мог бы послужить вашим целям?

— Я мог бы обратиться к другим, если бы вы отказались. Так вы отказываетесь?

— Вероятно, нет, но я бы хотел знать, насколько я важен для вас.

— Я бы сказал, не так важны, как я важен для вас. Вы должны сотрудничать со мной.

— Почему должен?

— Я бы хотел этого, если вы предпочитаете это слово. Но если вы желаете торжества Авроры и космонитов сейчас и на вечные времена над Землей и поселенцами, то вы должны сотрудничать со мной, нравится ли вам это или нет.

— Скажите мне точно, что я должен делать?

— Для начала скажите, правда ли, что Институт в прошлом конструировал гуманоидных роботов?

— Да, мы сделали всего пятьдесят. Это было полтора-два столетия назад.

— Так давно? И что с ними случилось?

— Они не пригодились, — равнодушно ответил Амадейро.

Мандамус сел с выражением ужаса на лице.

— Их уничтожили?

Амадейро поднял брови:

— Кто же уничтожает дорогостоящих роботов? Они на складе. Энергетические элементы вынуты, а специальные долгодействующие батареи сохраняют минимальную жизнь в позитронных путях.

— Их можно снова привести в полное действие?

— Уверен, что можно.

Правая рука Мандамуса стукнула по ручке кресла.

— Тогда мы победим!