Робур-завоеватель

Нагнувшись над перилами палубы, пленники могли, как им и было обещано, ясно разглядеть этот колоссальный город. Китайская стена разделяет его на две части — на маньчжурскую и китайскую. Можно было различить его двенадцать предместий, широкие бульвары, сходящиеся в общем центре, храмы с желтыми и зелеными крышами, купавшимися в лучах восходящего солнца, и парки, окружавшие особняки мандаринов[35]. Далее, среди маньчжурского города, пестрели шестьсот шестьдесят восемь гектаров Желтого города, с его пагодами[36], императорскими садами, искусственными озерами и угольной горой, возвышающейся над столицей. Наконец, в центре Желтого города выделялся Красный город, или, иначе, императорский дворец, отличавшийся фантастической архитектурой.

В эту минуту воздух внизу, под Альбатросом, наполнился какой-то своеобразной гармонией, слышался будто концерт эоловых арф. Это реяли в воздухе сотни воздушных змеев различных форм, сделанных из пальмовых и панданусовых листьев. Все змеи, покоробленные в верхней части, были снабжены тонкими бамбуковыми пластинками. От ветра эти пластинки-трещотки издавали звуки, напоминавшие тихую меланхолическую музыку. Казалось, что вы дышите «музыкальным кислородом».

Робуру пришла фантазия приблизиться к воздушному оркестру, и Альбатрос медленно подошел и окунулся в звучные воздушные волны, разлитые в атмосфере. Тотчас же среди бесчисленного населения столицы возникло страшное волнение. Раздались звуки там-тама[37], послышались выстрелы из многих тысяч ружей и многих сотен мортир: обитатели земли хотели прогнать воздушный корабль.

Если китайские астрономы и поняли, быть может, что воздушный корабль и был тем самым движущимся телом, чье появление возбудило массу разногласий и споров, то миллионы граждан Небесной империи, начиная со скромного кули и кончая самым знатным мандарином, приняли его за апокалиптическое[38] чудовище, появившееся на небе Будды.

Никого из персонала неуязвимого Альбатроса не испугали шумные демонстрации. Но многие шнуры, которыми бумажные змеи были привязаны к кольям, вбитым в землю в императорских садах, оказались перерезанными, причем одни из змеев устремлялись к земле, усиливая при приближении к ней свое звучание, а другие камнем падали вниз, подобно раненым птицам, чьи песни кончаются вместе с их последним вздохом.

Громкая фанфара Тома Тернера донеслась до столицы и покрыла собою последние звуки воздушного концерта. Но прекратить стрельбу она не могла, и когда какая-то бомба разорвалась в нескольких десятках футов от палубы Альбатроса, корабль взвился в недосягаемые выси небесного свода.

Что же произошло в последующие дни? Не было ни одного случая, которым пленники могли бы воспользоваться для освобождения.

Какой курс взял корабль? Опять на юго-запад, что указывало на намерение приблизиться к Индостану. Притом уровень земной поверхности, все время повышаясь, заставлял Альбатрос сообразоваться с ее профилем. Через десять часов после того, как они покинули Пекин, дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс увидели часть Великой Китайской стены на границе Шен-Си. Оставив в стороне горную цепь Лунг, Альбатрос пролетел над долиной Уанг-Хо и пересек границу Китайской империи с Тибетом.

Тибет представляет собой ряд высоких плоскогорий без всякой растительности. Там и сям разбросаны снежные вершины, безводные ущелья, горные потоки, получающие воду из ледников, лощины со сверкающими пластами соли и озера, окруженные зеленеющими лесами.

Барометр, упавший до четырехсот пятидесяти миллиметров, свидетельствовал о высоте более четырех тысяч метров над уровнем моря. Несмотря на то, что был один из самых жарких месяцев Северного полушария, температура на такой высоте не превышала нуля. Такое охлаждение и скорость хода Альбатроса создавали очень тяжелые условия для экипажа. Вот почему пленники даже при наличии у них теплых пледов предпочли отправиться в свою каюту.

Нечего говорить, что для удержания корабля в разреженном воздухе нужно было вращать подъемные винты со всей той скоростью, на какую они только были способны. Но пассажирам Альбатроса казалось, что их убаюкивает лишь легкое трепетанье крыльев. В этот день Гарлок, главный город провинции Шари-Корсум, в западном Тибете, мог видеть пролетавший над ним Альбатрос, казавшийся величиной с почтового голубя.

27 июня дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс увидели вдали громадную горную цепь с несколькими высокими, затерянными в снегах вершинами, которые скрывали от них горизонт. Опершись спиной о стенку передней рубки, чтобы легче противиться встречному потоку воздуха, коллеги смотрели на эти колоссальные глыбы гор, которые, казалось, бежали навстречу кораблю.

— Гималайские горы, конечно! — сказал Фил Эвэнс. — Возможно, что Робур захочет их обойти, не пытаясь проникнуть в Индию.

— Тем хуже, — ответил дядюшка Прудэнт. — На этой колоссальной территории мы могли бы, пожалуй…

— Если только он не воспользуется кружным путем через Бирму на востоке или через Непол на западе.