Робур-завоеватель

Вот сжатое изложение того, что случилось после бегства пленников и их отъезда с острова Чэтэм. Таким образом, в самый день их возвращения в Филадельфию они очутились на своих обычных местах в президиуме Уэлдонского института, зал которого был переполнен, как никогда. Коллеги были на редкость спокойны. Глядя на них, нельзя было подумать, что с ними произошло нечто необычное после памятного заседания 12 июня. Эти три с половиной месяца они как бы вычеркнули из своей жизни.

После первых взрывов «ура», которые коллеги выслушали, сохраняя на лицах неизменное спокойствие, дядюшка Прудэнт надел шляпу и произнес:

— Уважаемые граждане, заседание открыто!

Раздались бешеные и вполне заслуженные в данном случае аплодисменты. Удивительно было не то, что заседание открылось, а то, что его открыл дядюшка Прудэнт в присутствии Фил Эвэнса.

Дав остыть восторгу, громким крикам и рукоплесканиям, председатель сказал:

— Господа! На нашем последнем заседании обсуждения и споры («Слушайте, слушайте!») между сторонниками установки поступательного винта на носу аэростата Вперед и теми, кто настаивал, чтобы винт был сзади, носили очень оживленный характер. (Общее удивление слушателей.) Теперь мы нашли способ устранить наши разногласия. Вот этот способ: поставить два винта, один на одном, а другой на другом конце гондолы аэростата. (Глубокое молчание, свидетельствующее о полнейшем недоумении всех присутствовавших.)

Таков был конец всей речи.

Ни одного слова о похищении председателя и секретаря Уэлдонского института! Ни слова об Альбатросе! Ни

слова о путешествии! Ни слова о том, каким образом пленникам удалось бежать! Ни слова, наконец, о том, что сделалось с Альбатросом: продолжает ли он летать в воздушных высях и надо ли опасаться новых насилий против членов клуба!

Разумеется, всем хотелось расспросить дядюшку Прудэнта и Фил Эвэнса, но оба они были так серьезны, так «застегнуты на все пуговицы», что казалось невежливым беспокоить их расспросами. Когда они найдут нужным, они расскажут сами все, и все будут счастливы их послушать.

В конце концов возможно, что во всей истории была какая-то тайна, которую еще нельзя было раскрыть.

В полной тишине, до сих пор еще не бывавшей на заседаниях Уэлдонского института, дядюшка Прудэнт произнес:

— Теперь нам остается, господа, закончить конструкцию аэростата Вперед, который должен завоевать воздушную стихию. Объявляю заседание закрытым!

ГЛАВА XVIII, которая кончает, но не заканчивает правдивую историю об Альбатросе

29 апреля следующего года, спустя семь месяцев после неожиданного возвращения дядюшки Прудэнта и Фил Эвэнса, в Филадельфии царило большое волнение. На этот раз не было ничего политического. Вопрос не касался ни выборов, ни митингов. Аэростат Вперед,

законченный заботами Уэлдонского института, готовился наконец к овладению той стихией, ради которой он был рожден. Пилотом был выбран Гарри Тиндер — о нем упоминалось в начале рассказа. У него был один помощник, а председатель и секретарь Уэлдонского института были на борту пассажирами. Разве они не заслужили такой чести? Разве не надлежало именно им выступать против всякой летной машины, сконструированной по принципу «тяжелее воздуха»?

Спустя семь месяцев они все еще ничего не говорили о своих приключениях. Даже Фриколин, несмотря на свое горячее желание, ничего не рассказал ни об инженере, ни об его изумительном корабле. Разумеется, будучи упорными последователями принципа «легче воздуха», дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс не желали, чтобы был поднят вопрос об Альбатросе или о другой летной машине, пока аэростат Вперед не займет первого места среди судов, служащих для воздушных сообщений. Они не хотели ни-чего слышать о других изобретениях в летном деле. Они все еще верили, они хотели верить, что именно аэростат является настоящим средством для воздушного сообщения и что ему принадлежит будущее.

Того человека, кто сделался жертвой их страшной мести — вполне справедливой, по их мнению, — больше не было в живых. Ни один из его спутников не мог, разумеется, пережить его. Тайна Альбатроса была теперь погребена в водах Тихого океана.

Таким образом, скоро должно было состояться грандиозное испытание, которое так давно и так заботливо готовил Уэлдонский институт.