Род Волка

Исходя из своих наблюдений, Семен попытался представить схему эксплуатации местных природных ресурсов: «Различные животные пасутся на одной территории, наверное, неспроста — скорее всего, они отдают предпочтение различным видам травы и кустарников. Наверное, после мамонтов остается достаточно еды для каких-нибудь сайгаков или оленей, и наоборот. Стоянка лоуринов является если и не постоянной, то долговременной, и стада избегают к ней приближаться, поскольку там их беспокоят охотники — возникает как бы мертвая зона. Но с другой стороны, пастбища в этой зоне остаются нетронутыми, что является, наверное, большим соблазном для травоядных, и они постоянно нарушают границу. Вот в этой-то приграничной полосе шириной в несколько километров и отстоящей от лагеря километров на десять — пятнадцать, и ведется, наверное, основная охота. Правда, в пользу такого предположения свидетельствует лишь время, которое затрачивают подростки на свои ходки за мясом. Кроме того, даже при той легкости, с которой передвигаются лоурины, представить процесс перетаскивания мяса на расстояние более двадцати километров довольно трудно.

И что же из всего этого следует? Да, собственно, ничего хорошего. Охотиться наравне со всеми я не смогу никогда — на тренировки остатка жизни не хватит. Охота же здесь является даже не обязанностью, а как бы естественным состоянием мужчины. Ну, собственно, имея арбалет, охотиться могу и я. Это оружие по дальности боя лукам, пожалуй, не уступает, а по убойности сильно превосходит. Но стрелять с большого расстояния в оленя или лошадь почти бессмысленно — любой промах приведет к потере болта, а сделать и пристрелять новый — целая история. Как вариант — пойти в многодневку и попытаться завалить кого-нибудь большого — вроде носорога или мамонта? А смысл? Большое количество мяса даже перетаскивать в лагерь не стоит — все равно протухнет. Да и не станет его никто перетаскивать — зачем, если с теми же трудозатратами можно добыть что-нибудь поближе. Что остается? Придумать способ длительного хранения мяса без соли? Может получиться так же, как с глиняной посудой: дело, скажут, полезное, но нам это не нужно. Строго говоря, этим лоуринам, похоже, вообще ничего не нужно — они самодостаточны, живут в гармонии с природой и всем довольны. Такие вещи, как колесо, порох или металл, они, скорее всего, сочтут детской забавой. Живут, блин, как растения — чтобы питаться и размножаться!»

Последний вывод оказался в корне ошибочным, и Семен в этом убедился очень скоро.

* * *

— Я сказал, что это один удар! — орал Медведь. — Один тройной, а не три отдельных!! Вы что, глухие?! Чем вы вчера занимались?! Вот ты — иди сюда! Последний раз показываю!

Вперед вышел парнишка, принял боевую стойку…

— Всем смотреть в четыре глаза! — рявкнул старейшина и шагнул навстречу.

В следующую секунду подросток получил по удару в голову, по корпусу и по локтю руки, сжимающей оружие. Выпустив дубинку, он свалился на землю и замотал головой, пытаясь прийти в себя.

— Слабак! — буркнул Медведь и стал озираться по сторонам в поисках более подходящего манекена. Из взрослых никого, кроме Семена, поблизости не оказалось — тренировки подростков ни у кого больше интереса не вызывали.

— Иди сюда, Семхон! — позвал старейшина. — Эта дохлятина на ногах не стоит — удар показать не на ком!

Быстро придумать повод для отказа Семен не смог — пришлось идти.

Получать по башке палкой, даже обмотанной шкурами, совсем не хотелось, и Семен принял удары на блоки, благо Медведь действовал достаточно медленно.

— А теперь — плотная связка! — объявил старейшина и повторил выпад с большей скоростью. — И вот так!

На сей раз Семен еле успел — все-таки дубинка оружие хоть и знакомое, но не родное. И вес к тому же непривычный.

— Хм… — заинтересовался старейшина, — а ты, оказывается, не забыл магию палки. Давай!

Ответить Семен не успел — на него обрушился град ударов. Спасло его, пожалуй, лишь то, что эту технику он уже успел понаблюдать и, кроме того, был на голову выше противника. Впрочем, пару весьма чувствительных ударов он все-таки пропустил.

Медведь загнал его к самой скале и остановил атаку:

— Надо же, как интересно: кистевой отвод снизу… Выкручивающий блок… Ну-ка, теперь ты нападай!

— Не надо, старейшина! — попросил Семен. — У меня другая магия.

— Какая еще другая?! Палка — она и есть палка! Нападай, пусть молодые посмотрят!

— Говорю тебе: другая! Она вам ни к чему! Не веришь, да? — и Семен пошел в атаку.

Нарушать старый принцип — никогда никого против себя не вооружать — он не собирался. У него здесь и так почти нет преимуществ ни в чем и ни перед кем. Он старался наносить удары так, как это показывал сам Медведь своим воспитанникам. Отбивался старейшина без всякого труда, и Семен понял, что сейчас над ним будут смеяться. Понял и… уронил противника на землю.

Вероятно, Медведь решил, что споткнулся, и мгновенно вскочил на ноги. «Ничего себе старейшина! — наблюдая, как он двигается, думал Семен. — А ведь он и правда не старше меня. Может быть, даже моложе…»