Род

Сигмар не сдержал короткого смешка, подошел к ней и обнял:

– О! Нет, любовь моя, нет, нет, нет, – он принялся шептать ей на ухо, пока она пыталась вырваться.

Уннтор и Бьёрн уже почти сорвались с мест, но Хильдигуннюр сказала:

– Сядьте, олухи. Все у них хорошо.

И действительно, то, что начиналось как борьба, теперь превратилось в крепкие объятия, а плечи Йорунн тряслись то ли от смеха, то ли от слез.

За столом к этому отнеслись по-разному. Агла и Гита одинаково разинули рты. Руна шепталась с Аслаком, который подозрительно поглядывал на парочку. Бьёрн уселся обратно на стул, на лице его было написано нечто среднее между скукой и раздражением.

Хельга не сводила глаз с Сигмара и Йорунн, пытаясь прочитать по их движениям, о чем они шепчутся. Тело Йорунн ей было видно плохо, как и ее глаза, и почему-то это беспокоило Хельгу. «Я не верю этой женщине. Нисколько не верю».

Наконец муж и жена разомкнули свои объятия.

– Ну? – спросила Хильдигуннюр.

– Я… хм… – у Йорунн был робкий вид. – Я все не так поняла. Сигмар объяснил.

– И?

– Мама… – прошептала она чуть слышно. – Я ношу ребенка.

На этот раз шум был уже другим. Агла вскочила, подбежала к Йорунн и обняла ее, а следом неслись Браги и Сигрун, восторженно крича:

– Где он? Можно с ним поиграть?

Йорунн наклонилась и погладила Сигрун по голове.

– И что, тебе нужен был муж, чтобы об этом узнать? – сказала Хильдигуннюр, вызвав смешки за столом.

– Нет, – сказала Йорунн. – Нет… Мы узнали пару месяцев назад, и я еще не располнела, но он отправлялся в походы, чтобы раздобыть лучшее приданое для малыша.

– Если родится мальчик, мы назовем его Уннтор, – объявил Сигмар.

Волоски на руках Хельги встали дыбом. «Сигмар с ней заодно. Это все игра. Они оба…»

Краем глаза она уловила движение, и за Эйнаром закрылась дверь. Пока вокруг нее все поднимались, спеша поздравить сияющую пару, она улучила момент и улизнула следом за ним.

Хотя близились сумерки, солнце было еще высоко, и вечерняя прохлада едва ощущалась. Она увидела, как Эйнар, ссутулившись, подходит к сараю. Ноги понесли ее сами, и она отправилась следом. От мысли остаться в доме и слушать, как Йорунн сочиняет свои истории, у нее зубы ныли. «Зачем они это делают? Может, эти двое и убили Карла?» Хельга задумалась. Она слыхала, что беременность творит странные штуки с женской головой, но убийство? Кричать, будто тебя режут, при родах – это да, по крайней мере, Хильдигуннюр об этом рассказывала, но самой зарезать человека? Спящего, не способного за себя постоять?

С другой стороны, Сигмар выглядел так, будто знает, как обращаться с ножом. Может, он вскрыл вены Карлу по просьбе жены. Это было больше похоже на правду. Она расчистила в своей кладовой полочку для Сигмара. «Тесновато тут становится. Может…» Металлический лязг обрушил стены ее воображения и вернул Хельгу в реальность. «Сарай. Эйнар. Точно».

Дверь распахнулась от слабого толчка, и ритмичный, но приглушенный грохот стал отчетливей.

Эйнар склонился над верстаком, его правая рука безостановочно поднималась и падала.

Хельга откашлялась, но ничего не изменилось.

Она попробовала еще раз. На этот раз молоток ненадолго замер на верстаке, но потом рука поднялась, будто ничего не случилось.

– Перестань, – сказала она тихо. – Это всего лишь я.

Молоток приземлился на то, по чему он колотил, и остался там.

– Я знаю, – сказал Эйнар, не поворачиваясь к ней.

– Помощь нужна?

– Нет.

Она увидела, как он ссутулился, словно пытаясь спрятаться в самом себе и укрыться от нее. Что она могла сказать? Что сказала бы Хильдигуннюр?

– Не думаю, что ты такую уж большую добычу упускаешь.

На мгновение она словно увидела, как слова покидают ее рот, будто кто-то выкашливает свои внутренности. «Что это было, глупая ты девчонка? Любовь твоей жизни – лживая шлюха? Ни хрена это не поможет!»

– Ты это о чем? – Эйнар не расслабил ни единой мышцы. И не отпустил молоток.

– Она… Я…

«Хоть что-нибудь».

– Она так набросилась на Руну… – промямлила Хельга. – Она не… мне не кажется, что она такая уж хорошая.

Эйнар фыркнул и повел плечами.

– Да ты с хутора не вылезала с тех пор как приехала, а это было целую вечность назад. Откуда тебе знать?

Его слова жалили: в нем говорила язвительность, он хотел ее ранить.

– О чем ты? – спросила Хельга. «Дверь совсем рядом, – подумала она. – Если нужно будет, я смогу…»

– Откуда тебе знать? Твой мир – Уннтор да Хильдигуннюр. Ты думаешь, все люди, как они, но это не так. Они жесткие, оба, жесткие как гвозди. Они сделают что угодно, чтобы сохранить свое место в мире. Йорунн лучше их, и не смей говорить о ней плохо.

Эйнар повернулся, и Хельга чуть не задохнулась. Его лицо словно исказилось – остался лишь слабый намек на того дружелюбного юношу с открытым лицом, которого, как ей казалось, она знает, а заменило его нечто иное, злое – нечто, державшее молоток как оружие.

Некто, способный сделать что угодно с кем угодно.

Осознание этого окатило ее ледяной водой. «И способный сделать все ради нее».

– Прости, – пробормотала она, не сводя глаз с Эйнара. – Я просто хотела как-то тебя утешить. Я пойду.