Род

– Это наши соседи, – ответил Аслак. Он был спокойнее и увереннее, чем раньше. Больше похож на вождя. Больше похож на старшего сына. – Они пришли на поминки. Мой брат был большим человеком, и пить в его честь нужно много.

– Хорошо! – сомнение было мимолетным, но Хельга его заметила и поймала себя на мысли, что наблюдать, как передергивает Сигмара, было даже приятно. – Мы начнем, когда сядет солнце.

Аслак кивнул:

– Так и надо. Это скверное дело, и чем быстрее мы узнаем то, что нам нужно, тем лучше.

Меж всадников прокатилась волна согласия. Хельга попыталась представить, как их вытаскивают из кроватей. «Мой отец собрал урожай, – подумала она, – и может собрать еще, в пять раз больше». В этой долине любой умер бы счастливым, зная, что его дети смогут рассказать, как он принял смерть за Уннтора Регинссона с Речного хутора.

– Идем! Нам есть что обсудить, – сказал Уннтор, поманив за собой новоприбывших; мужчины спешились и прошли мимо воинов Сигмара, не выказывая ни малейшей угрозы. Позади них возникли Яки и Эйнар, схватили поводья и увели лошадей. Лицо шведа по-прежнему излучало преувеличенную жизнерадостность, ни капельки не изменившись. И выглядело это, по мнению Хельги, невероятно фальшиво.

Когда приехавшие скрылись, она повернулась к Хильдигуннюр:

– Мы устроим поминки?

Ее мать улыбнулась:

– Конечно. – Она вытянула руку и крепко сжала плечо Хельги. Ее сухая рука была приятно теплой. – Запомни вот что, девочка. Мужчины правят миром. Они – вожди, они – капитаны, они – короли. И им доводится принимать важные решения. И когда это время приходит, женщина, что наполняла их глотки пивом, а уши – словами, выбирает, какие это будут решения. Понимаешь?

Что-то шевельнулось глубоко внутри Хельги: зерно подозрения, почти сразу же разросшееся до настоящего страха. Чтобы ответить, ей пришлось сделать над собой усилие, вложив в ответ все сомнение и непонимание, на которое она была способна:

– Ну… наверное.

Хильдигуннюр улыбнулась.

– Подозреваю, скоро ты станешь в этом мастерицей. Просто делай, что я тебе говорю, держи ушки на макушке и следуй за мной. – И она повернула к дому, чтобы подготовить церемониальный пир для нежданных гостей.

«Или это не гости? Что задумали мама с папой? И почему я вдруг решила, что нужно играть роль ребенка?» Хельга невольно вспомнила, чему ее учил Уннтор, когда она была маленькой и бродила по лесу с луком.

Охотиться проще, если добыча не знает, что ты рядом.

Вновь потерявшись в своих размышлениях, она вошла в дом следом за матерью.

Мужчины вернулись чуть позже. То, что им предстояло решить, явно было решено – они выглядели иначе, словно псы, осознавшие, куда бежит стая. «Сложно сказать точно», – подумала Хельга, но чутье подсказывало ей, что Уннтор с трудом, но выцарапал преимущество у Сигмара.

Если вождь и был недоволен тем, как выглядит его большой зал, то виду он не подавал. Хильдигуннюр нагрузила Эйнара работой, и он поспешно собирал еще два стола. Хельга наблюдала издали: ее друг буквально ощетинивался, когда она подходила ближе, и в конце концов она бросила попытки. Может, в сарае она сказала что-то не то? Надавила слишком сильно? Она никогда его таким не видела. Он выглядел еще несчастнее, чем раньше, – был вежлив с теми, кто к нему обращался, но не разговаривал; молчал, пока его не спрашивали. Столы, впрочем, он соорудил быстро: забивал все гвозди одним точным и сильным ударом молотка. Теперь они были готовы и уставлены почти всеми кружками и рогами, что нашлись в доме.

Хильдигуннюр попросила Тири сходить за особенным маленьким бочонком, что был тщательно укрыт за обычными бочками с медом.

– Так, – сказала Хильдигуннюр, помахивая мастерски сделанным ковшом, который Хельга – она была уверена – раньше никогда не видела; он появился, словно по волшебству, из какого-то укромного хранилища. – Отдай отцу, – сказала она, доставая еще один незнакомый предмет: превосходный черный резной рог, украшенный серебром. – Ему подадим первому.

Хельга сделала, как ей было сказано. Кое-кого из собравшихся за столом мужчин она узнала – они прежде навещали отца, но имена вспоминались с трудом, а когда она увидела двоих или троих вместе, они тут же снова забылись. Эти люди были так похожи – плотные тела, толстые шеи, увесистые кулаки и жесткая мозолистая кожа. Возможно, начинали они работу на хуторах совсем разными, но пока работали на земле, земля обработала их самих.

Уннтор и Сигмар сидели во главе стола, но в остальном никакого порядка она не заметила: норвежцы и шведы сидели вперемешку, не обращая никакого внимания на степень собственной важности. Эйнара и Яки позвали присоединиться к ним, Аслака тоже.

Эйнар не хотел смотреть ей в глаза, а Аслака, казалось, не заботило ничего, кроме его семьи.

«Бьёрну бы понравилось за этим столом. Готова поспорить, он бы и на своих поминках сальные шуточки отпускал». Хельга поняла, что скучает по великану, и пожалела Тири. Он был шумным и надоедливым, но с ним точно было не соскучиться.