Род

Тири сглотнула.

– Хорошо.

Женщины пожали руки, и Хильдигуннюр стремительно притянула Тири к себе и крепко обняла, нашептывая что-то ей в ухо.

Жена Бьёрна содрогнулась, потом, с видимым усилием, успокоилась, и они разошлись.

– Если она получит столько, то и я тоже. – Высокий, тонкий голос Аглы, казалось, вот-вот сорвется.

– Мама! – зашипела Гита, но Агла не остановилась.

– Без Карла нам через год будет не на что жить. У нее не будет приданого, и имя твоего му…

Хильдигуннюр даже не взглянула на нее.

– Ты получишь за мужа тройную виру.

Агла на мгновение открыла рот, потом закрыла. Гита стояла с покрасневшим лицом.

«Тири только что продала сына». Осознание этого ударило Хельгу, точно камень в живот. «Продала своего… ни о чем не догадывающегося сына».

– Так тому и быть.

Хельга поборола желание убежать прочь, но слыша, как голос ее матери обрисовывает простой план, укрепилась в своем намерении. «Если никто не будет драться за жизнь Вёлунда… – она сжала челюсти. – Это придется сделать мне».

За ее спиной скрылся за горизонтом последний краешек солнца.

Глава 16 Закат

Уннтор аккуратно положил опустевший рог на стол.

– Пора, – сказал он.

Сигмар огляделся в поисках Тормунда.

– Выводи людей. Мы скоро подойдем.

Долговязый воин встал и подал знак остальным шведам, которые стали подниматься и поодиночке или парами двигаться к большой двери.

После сигнала Уннтора хуторяне-норвежцы сделали то же самое, и очень скоро в большом доме осталось лишь двое.

– Что ж, – сказал Сигмар.

– Время пришло.

– Да.

– Это ты их убил?

Сигмар замер и уставился на вождя.

– Нет, – сказал он наконец.

– Я все про тебя знаю. Не нужно скрывать. Это ты?

Швед расслабился, и нижний уголок его рта чуть дрогнул.

– Нет. Это не я.

Уннтор медленно кивнул.

– А ты?

Брови вождя поднялись.

– Нет, – сказал он.

– Прекрасно! Теперь, раз мы с этим разобрались, пойдем и спросим богов, был ли это мальчишка. – Они стали отходить от стола, не поворачиваясь спиной друг к другу, пока Сигмар не улыбнулся и не показал на свою кровать:

– Я буду там. Делай, что тебе нужно.

Старик стоял на месте, наблюдая, как швед идет по комнате. Только когда младший из мужчин встал у своей кровати и потянулся за свертком темной ткани, он направился к углу, в котором спал.

Хельга смотрела, как мужчины покидают дом. Они шли нестройной вереницей, но в ней была странная торжественность. Они выглядели серьезными и задумчивыми. «И никто из них не знает, что их маленький утиный выводок ничего не значит. Все уже решено».

Она посмотрела на Тири, стоявшую прямо, насколько это было возможно, с непокорно выставленной челюстью и сжатыми губами, готовую зубами выгрызть жизнь своего сына. «Как она и должна делать». Мужчины правят, так устроен мир. Но женщины, такие как Хильдигуннюр и Йорунн… Хельга посмотрела на собравшихся женщин. «Как все они, если подумать». Ни про одну из них нельзя было сказать, что она жаждет подчиняться мужчинам. Она вспомнила все значимые, важные решения, которые при ней принимал Уннтор. Или думал, что принимает.

Каждый раз, делая что-то, он делал это после долгих обсуждений с Хильдигуннюр.

Так кто же тогда истинный вождь Речного хутора?

Двери дома открылись. «Что ж, вот тот, кто кажется вождем».

Уннтор, сын Регинна, вышел из дома, одетый в темно-синюю рубаху и черные штаны. Тяжелый черный плащ свисал с его плеч, застегнутый серебряной фибулой размером с мужскую ладонь. Серебристая полоса трижды пересекала его руку. Хельга заметила, что многие мужчины стараются не пялиться. Величие вождя – в кольцах на его руке, и, хотя Уннтор никогда не любил похваляться, это, должно быть, был самый большой браслет, какой доводилось видеть собравшимся. Стоя прямо, отец выглядел не уставшим, сгорбившимся земледельцем, а легендарным воителем из древних историй.

Рядом с ним шел Сигмар, весь в черном, в простой, но хорошо сидящей, сшитой из дорогой ткани одежде. Хильдигуннюр сказала Хельге, что одеться придется как подобает случаю, а не как на весенних или зимних праздниках. «Что ж, особо радоваться нечему, это уж точно».

Она заметила Эйнара и придвинулась к нему.

– Старик хорошо смотрится, – шепнула она, но Эйнар лишь что-то пробурчал в ответ.

– Ты сегодня как разбуженный медведь! Что случилось? – спросила она, но Эйнар промолчал. Она осторожно коснулась его руки, но он отошел в сторону, и она ощутила, что контакт исчез.

«И ты тоже… Только не это».

Ей неожиданно показалось, что Эйнар был последним человеком, с которым она могла поговорить, и теперь он тоже отстранялся от нее.

Ее взгляд затуманили слезы.

– Поговори со мной, – прошептала она. – Пожалуйста.

Эйнар сглотнул, но ничего не сказал.

Она готова была закричать на него, на весь мир, но вереница мужчин приблизилась к большому камню, и настало время тишины.

Когда двое в черном подошли к камню, Уннтор разжал браслет и отдал его Сигмару. Украшение было массивное, тройного плетения. Взяв его, швед встретился взглядом с огромным норвежцем, и они кивнули друг другу, а потом Уннтор отошел назад и встал в один ряд с мужчинами.