Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37

Настя впилась зубами в бутерброд и даже не заметила, как попутно прикусила и картонную упаковку. Как не замечают в пылу страсти порванный лифчик, вырванный локон и прикушенную до крови губу. Настя была в предпиковой фазе плотского наслаждения. Эндорфины уже пошли в кровь, и…

И тут грубая реальность отвлекла Настеньку Разову от эрзаца удовлетворения. Резко и пронзительно закричал ребёнок. Это был крик ужаса и отчаяния. Настя швырнула надкушенный бутерброд обратно на поднос и вскочила на ноги.

В детском уголке мужчина и женщина колотили другую женщину. Беременную. Кричали все дети. Но девочка-именниница, сидевшая во главе стола, кричала громче всех.

– Бабуля! Папочка!! – истошно верещала она, захлёбываясь. – Не бейте мамочку!!!

Перепуганные сотрудники сетевой забегаловки застыли, не зная, как себя вести. Дети разбегались в разные стороны, забывая прихватить свои цветастые пальтишки и пуховички. Именниница бросилась к взрослым. Вместе с ней какой-то рефлекторный импульс подбросил к дерущимся и Настеньку Разову. Наверное, потому что она увидала не драку, а избиение. Избиение беременной женщины. Мужчина – сильный молодой мужчина – уже повалил женщину с огромным животом на пол. Женщина – выглядящая как вполне приличная и обеспеченная пожилая женщина – мутузила беременную по голове, вырывая ей волосы и расцарапывая лицо. А мужик занёс ногу для удара. По животу. И хотя принято описывать подобные события, используя приёмы: «Как в замедленной съёмке…», но реальность не предполагает замедленности. Как раз наоборот – обострения восприятия и ускорения реакций. И Настенька Разова, как голкипер, от которого зависит исход матча чемпионата мира по футболу, мощно подбросила своё тело и накрыла беременную собой. Или, точнее будет сказать, тело швырнуло свою Настеньку Разову. Благо исходный фон был создан: это самое тело было нашпиговано «химией счастья», из-за которой в теле начинает плескаться эйфория, в состоянии которой тело готово к любым безумствам. В том числе – подвигу. Подвиг – это безумство. И не обязательно – храбрых.

И мужчина, готовящийся пнуть беременную женщину по животу ботинком, хорошо так впиндюрил этим самым ботинком Настеньке Разовой по её буйной светлой кудрявой головушке. Слава богам, он был отнюдь не кик-боксёр, потому удар получился смазанный. Настин череп снова устоял. Да и густая блондинистая грива, где каждый толстый волос был замысловато спирально извитым, – спружинила. Настя даже не сразу поняла, что это очень больно – когда тебя молотят по голове. С кафелем операционной она встретилась, уже будучи без сознания. А сейчас ей показалось, что ей на башку шлёпнулось бетонное перекрытие. Она успела подумать, а как же бокс?.. А как же кино, где все молотят друг друга и тут же вскакивают и бегут, как новенькие? И отрубилась. Благо к тому моменту сотрудники уже разморозились, стали оттягивать мужика и бабу от беременной. А менеджер вызвала полицию, которая прибыла, надо отдать должное, моментально. И «Скорую», которая прибыла ненамного позже. Всё-таки вызов был не куда-нибудь, а на детский утренник, и подстанция находилась близко. Настя уже пришла в себя и, прижав к голове столбик круглых мясных лепёшек, добытых, судя по их состоянию, прямо из вечной мерзлоты, любезно предоставленных ей сотрудниками сетевой едальни, сидела в «Скорой» рядом с беременной. Она уже предъявила коллегам удостоверение врача своей больницы. И туда беременную, находящуюся в практически бессознательном состоянии, уже и катили.

– Сабина! Где Сабина?! Где Сабина?! – бормотала спасённая потерпевшая. Но тут у неё резко повысилось давление и начались судороги.

– Эклампсия! Интубируйте! Лейте! – закричала Настенька коллегам, подскочив и долбанувшись обо что-то головой. – О, мой бог! – простонала Настя.

Фирменные пакеты с напакованной в спешке – по распоряжению менеджера – Настиной едой, она оставила коллегам из «Скорой».

– Ургентный звонок! – заорала Настя, втопив кнопку этого самого звонка до упора.

В роддоме не было ни Мальцевой, ни Панина, ни Родина, ни Поцелуевой. Мобильные не отвечали. В обсервации дежурила одна из пенсионерок, от которых никак не могла избавиться Татьяна Георгиевна. На пятом дежурил опытный и грамотный врач, но он был в операционной главного корпуса.

И Анастасия Евгеньевна Разова прооперировала женщину. Трижды перекрестившаяся про себя пенсионерка ей проассистировала. После основного этапа – извлечения – начав давать ей умные советы. За что была изгнана из операционной. Нет, не Настенькой. Анестезиологом. Настя послойно ушила всё с операционной сестрой. Некоторое время женщину подержали на ИВЛ, но показатели были стабильными, экламптического статуса ничто не предвещало. И женщину, уложенную в ОРИТ, сняли с ИВЛ.

– Как вас зовут? – спросил анестезиолог после извлечения трубки.

– Сабина… – слабо прохрипела она.

– Сабина, как ваша фамилия?! У вас при себе не было документов! – чётко проговорил анестезиолог.