Родичи

Кто-то большой проплыл недалеко от каяка, подняв волну, которая стукнулась о лодочку и качнула ее опасно. Собаки залаяли, и Ягердышке пришлось шлепнуть коренника по хребтине, чтобы тот угомонился. Лишь только собаки притихли, как водяной зверь проплыл совсем рядом, и каяк зачерпнул левым бортом ведро воды. Собаки подняли такой лай на черную воду, что Ягердышке никак невозможно было их унять. Он и кричал на них, и бил, толку было мало! Чуяли друзья человека в водной среде опасность, и все тут. И не зря чуяли!

Через минуту чей-то хвост ударил по дну лодочки, так что она взлетела со всеми своими мореплавателями в воздух, а падая, уже перевернулась дном к небу. В ледяной воде собаки замолчали, только перебирали лапами и сверкали полными от ужаса глазами. Медвежонок Аляска барахтался здесь же, но, в отличие от человека и собак, испытывал лишь радость родной стихии. Он то и дело подплывал к Ягердышке и норовил лизнуть чукчу в нос…

— Вот и смерть пришла, — определился чукча. — В самый неприятный момент пришла!

Он испугался и заколотил по воде руками.

Испуг его был родом из религии. Что такое небытие, Ягердышка не понимал, а страшился лишь ада и старого разговора о том, что живет с чужой женой, а за это полагалось в ад! А в аду кипящая смола, вот и получится, что не старик Бердан станет в ней вариться, а именно он — Ягердышка…

Ледяная вода туманила разум, собаки потопли одна за другой, и если бы не Аляска, вдруг укусивший чукчу за нос, он бы тоже стал якорем и пошел бы ко дну…

Последнее, что услышал северный человек, — шум моторов. Далее его глаза залило светом, он подумал, что Америка сама приплыла к нему, и потерял сознание…

Пограничники на американском боте кричали по-английски: «Человек за бортом!», затем слаженно бросали спасательные круги и бросались в воду сами. Таким образом, Ягердышка был спасен Америкой, раздет ею донага, натерт спиртом и завернут в верблюжьи одеяла…

Заворачиваемый, он пришел в сознание и увидел над собой улыбающиеся лица.

«Какие белые зубы у них, — подумал Ягердышка с восхищением. — Ангелы, что ли?»

— Америкен! — говорили люди. — Ми есть америкен!

«Американцы!» — понял чукча и тоже заулыбался.

— How are you? — спрашивали, а он все улыбался! — Are you good?

Как человек вежливый, Ягердышка ответил:

— Spearmint!

Американцы почему-то невообразимо обрадовались чукчиному приветствию, заулыбались еще ослепительней, кто-то захохотал, а через секунду-другую к Ягердышке потянулись руки с жевательными резинками.

«Америка», — благостно подумал путешественник и аккуратно собрал все подношения.

— Спасибо, — кивал он всем по очереди. — Спасибо.

Внезапно вспомнил о мишке и взволновался.

— Мишка мой где? — вопрошал.

— Who is «mishka»? — не понимали американцы.

— Аляска его зовут!

— Альяска?..

Ягердышкино терпение не выдержало, он встал на колени и зарычал по-медвежьи!

— О-о, bear! — догадался кто-то и знаками принялся успокаивать Ягердышку, мол, спасли и медведя твоего, просто сейчас он в другом месте, волноваться не стоит, лучше пока поесть, — и сунули чукче миску с огромным куском мяса и бобами.

— Spearmint! — почему-то сказал Ягердышка и принялся с жадностью поглощать мясо.

Ему добавили еще бобов, но в то же время разводили руками и говорили: «No spearmint more!»

Неожиданно Ягердышка отвалился от тарелки, обвел всех мутным взглядом, растянул губы в улыбке и тотчас заснул…

Очнулся чукча в каком-то огромном помещении, в котором находились различные люди, а на окна были навешены решетки. «Тюрьма, что ли? — прикинул Ягердышка, лежа на кровати. — А где мишка мой?»

Он попытался было обратиться к людям вокруг, но оказалось, что американцы не слишком образованны, так как не знали языков, коих чукча перебрал аж четыре: чукотский, русский, эскимосский и алеутский…

Эти американцы показались ему гораздо менее дружелюбными, чем спасители с корабля. Они не улыбались и вообще не смотрели в Ягердышкину сторону. «Ну и Бог с вами, — решил чукча. — Посплю лучше, утро вечера мудренее!»

Но не тут-то было!

Лишь только чукотское сознание отправилось к Полярной звезде, как сокрушительный удар обрушился Ягердышке на физиономию. Он открыл глаза и увидел перед собою дырявую голову Кола. Бала стоял поодаль, с интересом рассматривая плакат, трактующий о правилах пожарной безопасности на английском языке.

— Что, — с издевкой прошипел Кола, — думал, от нас в Америке скроешься!

— Чего надо? — твердым голосом спросил Ягердышка и схватился за нательный крестик.

— Чтоб ты сдох! — зловеще выдавил Кола.

— Господи, да что же это такое! — вскричал чукча. — Что же эти уроды ко мне пристали?! Неужели, Господи ты Всемогущий, не можешь отыскать для них подходящего места, где много кипящей смолы?!

Ягердышка соскользнул с кровати и встал на колени, уперев лоб в пол.

— Не могу более, Господи, такие мучения принимать! — зашептал чукча.

— Шепчи-шепчи! — ухмылялся Кола, а Бала все рассматривал плакат.

Ягердышка продолжал молиться, пока на его затылок не обрушился выдающейся силы удар.

— А-а-а-а! — завопил чукча, пытаясь сфокусировать зрение. — А-а-а-а!