Родина

К понятию «капельница» прилагается чистая постель, уколы в ж…, или куда назначат и красивые медсестрички — но здесь ничего этого не было. Все это — осталось где-то там, в мирной жизни.

Капельница — это выпрошенная у медиков использованная «система», в которой вместо лекарства — слитая с БМД соляра. Соляра — капает капля за каплей на чадно горящий кирпич. Который хоть как-то греет палатку на шестьдесят душ, установленную менее чем в десяти километрах от центра Грозного…

Странно… было тридцать первое декабря, и они еще не вошли в город — но они точно знали, что они на войне.

А про то, что новый год — они почти забыли. Если бы не Динамо — он надыбал спирта с шипучкой и теперь у них было шампанское…

Одна сиська на полтинник человек.

— Чо, на штурм идем? А, Васюра?

Васюра, как самый грамотный среди них — ошивался при штабе, и потому знал больше, чем остальные.

— Не, мы в резерве.

— Точно?

— Точняк, если и будем заходить, то вторым эшелоном, после всех.

— Ну… за резерв — провозгласил Динамо.

Он был самый неунывающий из всех…

* * *

Ночью, несмотря на выпитое (да и чего там выпили то… смех один) — уснуть так и не удавалось. Да и как там уснешь, когда кровать — пропитана водой насквозь, и все пропитано водой, и в баню уже три недели не ходили…

Заснуть можно было только если намахаться за день…

Его пробудили… даже не звуки какие-то… а далекое сотрясение земли… так это здесь ощущалось. Какая-то вибрация в воздухе. Он какое-то время лежал… потом понял — нет, надо вставать. В таком месте как это — можно пребывать только в полной отключке…

Грязные, полупудовые буцалы стояли, где он их и оставил: у кровати. Бурча под нос, он натянул их, закинул на плечи бушлат. Спали не раздеваясь, иначе было нельзя… только укрывались бушлатом. В углу — дежурный скрючился у капельницы… на какой-то момент подумалось, что он спит… но нет, пошевелился. Сырым, ни теплым и не холодным воздухом — была наполнена вся палатка — воздух можно было пить, так он был насыщен сыростью…

Он откинул полог палатки, вышел. Ничего не изменилось — их маленькое, принесенное сюда издалека брезентовое царство — по-прежнему утопало в сырой, непролазной грязи. И только на горизонте полыхали зарницы, да вибрация… это расположенная невдалеке гаубичная батарея залпами била по городу…

— А ведь серьезно зарубились…

Он ступил в сторону. Динамо тоже не спал.

— Будешь?

— Не.

— Напрасно. Мальборо…

— Где взял?

— Где взял там уже нет…

В этом был весь Динамо… если у него были сигареты — то Мальборо, если телки — то Шэрон Стоун, не меньше. Они были полными противоположностями… Динамо пил жизнь полными глотками, а он…

Вот на хрена ему вздумалось бросать курить? Потому что это правильно… твою мать.

— Думаешь, завтра пойдем?

— Наверняка…

Динамо хлопнул его по плечу. Они всегда были вместе… еще с Рязани… в Рязани в одиночку не выжить. Даже кличка его Брат — была в какой-то степени производной. Есть Динамо, а вот Саня — это его Брат. Брат Динамо…

И все и всегда было так.

* * *

Утром — пошли раненые…

Динамо — пошел в госпиталь… то ли выменивать спирт, то ли сестрички там были… и он конечно же — тоже пошел. И вот там — они увидели ряды носилок… их было так много, что они не помещались в палатках, и стояли прямо на улицах. А медперсонал — метался вокруг них, пытаясь помочь хоть кому-то.

А кому-то — уже и не пытались помочь.

Все планы ченча были благополучно похерены — и они повернули назад. Шли молча, каждый переваривая в себе то, что увидел. И уже на подходе к их… десантной улице, Динамо вдруг выпалил:

— Братан… ты же брат мне?

— Ну…

— Слушай… если там… ну, короче, если оторвет что-то там… или совсем плохой буду… ты меня таким не оставляй, лады? Мне калекой жить не охота.

— Братан… о…л?!

— Мне калекой жить не охота… — как заведенный повторил Динамо.

И вдруг — рванул его за замызганный рукав.

— Брат. И еще. Если я…. не вернусь, короче — ты о Надьке… позаботься там, ладно. Пацан совсем мелкий, а ей одной…

В этом был весь Динамо — как осколком бутылки по сердцу… и ведь не заметил, он в этот момент был совершенно искренен, как и всегда.

— Обещай мне, брат.

Он вырвал руку.

— Пошел в ж…!

* * *

Он так и не смог этого забыть. Пытаясь выбить клин клином — уже будучи сотрудником ФСБ он искал, говорил, встречался с людьми, копался в архивах. Все пытался понять — что же произошло в ту проклятую новогоднюю ночь…