Родина

После того как правда выплыла наружу, Нерея больше не видела смысла в раздельном проживании. В своей квартире – my palace[119], как она ее называла, – Нерея устроила музей памяти отца, и ей меньше всего нужны были там свидетели, расспросы, суждения или, скажем, руки, которые будут что-то трогать, хватать, пачкать. Реликвии отчасти были выставлены на видном месте, отчасти (таких было больше) спрятаны – за дверями, в папках, ящиках и шкафах: фотографии, вырезки из газет и журналов (“ЭТА убила предпринимателя в …”, “ЭТА взяла на себя ответственность за преступление, все партии, кроме “Эрри Батасуна”, выступили с осуждением”), одежда покойного, его личные вещи. Какие, например? Свеча в виде кактуса, которую я подарила отцу еще в детстве, авторучка, награды от клуба велотуризма или полученные за победу в “турнире Мус”, рубашка с пробитыми пулей отверстиями, какие-то предметы, привезенные из конторы, несколько пар ботинок, в том числе та пара, которая была на нем в день убийства. Иными словами, вещи, имевшие для Нереи большую сентиментальную ценность. Что-то она получила от матери, что-то от Шавьера. Был там и пистолет.

Мысль отнести рубашку в прачечную пришла в голову ее брату. Если бы он спросил Нерею, она сохранила бы ее как есть – с пятнами крови. И после того как Кике узнал, каким образом погиб тесть, которого он никогда не видел, Нерея уже не видела смысла и дальше скрывать от него все эти вещи, но вот беда: оказалось, что теперь уже он сам не желал терпеть рядом подобный хлам. Ну, в крайнем случае фотографии. Остальное производило на него жуткое и зловещее впечатление. А Нерея не собиралась ни от чего избавляться. Ни за что. Поэтому каждый продолжал жить в своей квартире. Встречались они часто, почти ежедневно, но случались, разумеется, и перерывы.

Кике по привычке положил мобильник на стол, рядом с тарелкой, и постоянно поглядывал на него. Хоть и суббота, но дела выходных не знают. Пока он расправлялся с приготовленными на гриле морским чертом с моллюсками (Нерея ела фирменную треску), треньканье известило о полученном по WhatsApp сообщении. Ничего особенного, обычные шуточки Элисальде, который на сей раз прислал видеоролик, так, для смеха: лысому футболисту то и дело попадают мячом по лицу. Кике с Элисальде раньше были партнерами, теперь остались просто друзьями и любили посылать друг другу всякие забавные послания. У Нереи было свое объяснение:

– Это он проверяет, хочет узнать, не свободен ли ты, чтобы завинтиться с тобой куда-нибудь на всю ночь.

– Если бы ты не поссорилась с Марисой, сейчас мы сидели бы тут вчетвером и посмеялись бы от души.

– До сих пор не пойму, как я удержалась и не выцарапала ей глаза.

В общем и целом, Нерея с Марисой умели найти общий язык. И были подругами? Нет, до этого дело не дошло. Их отношения ограничивались приятной болтовней, совместными поездками в “Корте инглес” в Бильбао, а иногда и обменом некоторыми альковными тайнами. Правда, они никогда не позволяли себе углубляться в личные проблемы, по-настоящему личные. Только потому, что у них были разные характеры, разные вкусы и разные интересы. И вот как-то раз, когда обе сидели в кафетерии “Корте инглес” в Бильбао, Мариса, которая, по мнению Нереи, бывала завистливой, вдруг ни с того ни с сего сказала:

– Я, конечно, не люблю совать нос в чужие дела, но на твоем месте я бы получше приглядывала за своим мужем. Он ведь ни одной юбки не пропускает.

В Сан-Себастьян они вернулись по отдельности. Нерея на автобусе, Мариса на своей машине. И до сих пор не помирились.

– Она попыталась разрушить наш брак, и этого я ей никогда не прощу.

– Ну и как твоя треска?

– Хорошая, только к ней плохо подходит красное вино.

– Давай закажем белого.

– Ты мне лучше вот что скажи: Элисальде, он изменяет этой идиотке?

– Постоянно.

– Обычная дура, а изображает из себя невесть что.

Официантка принесла бутылку белого вина. Желаете попробовать? Кике попросил/приказал оставить бутылку на столе. Если вино окажется плохим, они ее позовут.

– А помнишь ту золотую цепочку с листиком гинкго, которую я тебе подарил? Ты ее что, больше не носишь?

– Я швырнула ее в Темзу в тот день… ну, когда психанула. Но можешь не беспокоиться, я хорошо запомнила место, где она упала, и в любой момент смогу достать.

– Я подарю тебе другую. А то еще простудишься.

Нерея, конечно, сильно тогда разозлилась, оставшись в своем утреннем гостиничном одиночестве, и разозлилась скорее на себя, чем на него. Дело в том, что, во-первых, она совершенно не выносила, когда Кике, идя по улице, изображал, будто ведет за руку сына, которого у них нет. В Лондоне он повторил свой фокус. И не один раз, а несколько. В последний раз она увидела это из окна гостиницы. Кике направился на деловую встречу – в костюме, элегантный. И вот, собираясь переходить улицу, он схватил за ручку своего невидимого сына. Мог ли он подумать, что она следит за ним из окна пятого этажа? Я уже стала похожа на свою мать, которая непременно смотрит, как мы с братом уходим. Эта мысль окончательно вывела ее из себя.