Родина (август 2008)

В 1988 году публикацию «Истории государства Российского» санкционировали сразу два члена политбюро - Егор Лигачев и Александр Яковлев. «Москва» начала печатать труд Карамзина, и тираж журнала достиг рекордной (хоть и достаточно скромной по сравнению с «Новым миром» или «Знаменем») отметки в 700 тысяч экземпляров.

- А когда Карамзин закончился, тираж начал провисать. Надо было что-то делать, и - это еще Алексеев запланировал - начали печатать, к моему величайшему сожалению, «Агни-Йогу». В какой-то момент я не выдержал и сказал, что мы перестаем печатать эту оккультную вещь. Что тут началось! Редакция у нас тогда была на Арбате, и вот эти «Харе Кришна, харе Рама» стали собираться у меня под окном, бить в свои бубны, протестовать, угрожали мне даже. Я к ним выходил, спрашивал - слушайте, если у вас такая мирная религия, почему вы мне угрожаете? А они молчат и барабанят.

Вместо «Агни-Йоги» Крупин завел в журнале рубрику «Домашняя церковь» и стал печатать жития православных святых. Тираж «Москвы» упал на 200 тысяч экземпляров, и, как говорит Крупин, в утешение аудитории стали печатать «Сиддхартху» Германа Гессе. На тираже это, впрочем, не сказалось.

VI.

Работая главным редактором «Москвы», Крупин оставался членом редколлегий консервативного «Нашего современника» и прогрессивного «Нового мира», поэтому каждый раз на творческих вечерах «Нового мира» кто-нибудь присылал на сцену записку: «Зачем вы привезли этого фашиста?», а на вечерах «Нашего современника»: «Зачем вы привезли этого жидомасона?» Впрочем, к концу перестройки желающих записать Крупина в «жидомасоны» уже не осталось - «фашист» победил.

- В 1992 году у меня вышло две статьи: «Демократы нужны России, как корове седло» и «До чего, христопродавцы, вы Россию довели». Статьи были очень резкие, мало кому они понравились, и однажды мне даже кто-то квартиру поджег. И на телевидение меня перестали звать, и вообще тяжело было. Фашистом я, конечно, никогда не был и антисемитизма в себе никогда не чувствовал. Мне приходилось в своей жизни встречать настоящих антисемитов, прямо зоологических, и я видел, что это обкрадывало их, они и писать начинали хуже. Все эти антисемиты теперь в могиле. Так и напишите - с антисемитизмом покончено. Но нужно понимать разницу между еврейством и, допустим, жидовством. Жид - понятие интернациональное. Вот Плюшкин у Гоголя - он хоть и русский, но на самом деле жид. Жидовство - это паразитирование, наживание богатства нечестным путем. Вот это глубоко отвратительно. От жидовства надо всегда подальше держаться.

VII.

В начале девяностых Крупин пытался заниматься политикой. Вместе с Валентином Распутиным ходил к Геннадию Зюганову, предлагал переименовать коммунистическую партию в народную - Зюганов отказался, сказал, что это лишит партию тысяч сторонников. Из КПСС Крупин, однако, вышел еще в 1990 году - за компанию (вместе ходили подавать заявления в партком) с Владимиром Солоухиным, который к тому времени уже написал книгу «Последняя ступень» («При свете дня») о том, что Ленин был воплощением дьявола и о том, что Гитлеру, к сожалению, не удалось спасти Россию от большевизма. Известно, что взгляды Солоухина на коммунистическую идеологию сформировались при активном участии Ильи Глазунова - у Крупина с этим художником отношения были достаточно сложными. В 1979 году Крупин опубликовал сатирический рассказ «Картинки с выставки», в герое которого - художнике Зрачкове - Глазунов узнал себя и обиделся. Помирились они только через пятнадцать лет, когда Глазунов позвал Крупина в Академию живописи, ваяния и зодчества преподавать древнерусскую литературу.

- Я преподавал три года, потом подумал - зачем это нужно? Факультет искусствоведения - я называл его «искусство ведьм», - сидят такие девицы, красавицы, конечно. Большего количества красавиц я нигде не встречал, чтобы сразу в одном месте. Умные все, рассуждающие. Босха знают и Кафку. Смотрел я на них и думал - ну зачем им нужна эта древнерусская литература? И ушел из академии. Пустое это.

VIII.

30 августа 1991 года правление Союза писателей СССР собралось на свой последний пленум - после неудачной попытки Евгения Евтушенко и Юрия Черниченко возглавить Союз организация фактически распалась, и Крупин, не будучи формально отправленным в отставку, перестал быть секретарем правления.