Родина имени Путина

«В начале двухтысячных что-то нехорошее стало вокруг кружиться. Сначала какие-то мелкие аварии. Я тогда не понимал, что это предупреждения. Машины, казалось, въезжали в меня на ровном месте. Но началось все с кошки. Кошка у меня была сиамская, умная на редкость. Жена забеременела и захотела взять мурку, а потом меня к ней же и приревновала. Пришлось отдать, после чего началась цепочка взаимовытекающих последствий. Сперва мой «крузак» стал, словно магнитом, притягивать другие тачки. Бились об меня как яйца. Как сейчас помню, хочу развернуться, машина встречная останавливается — пропускает, а затем резко въезжает мне в бочину. Помяла крыло и дверь. В моей душе вскипело негодование. Естественно, человек с ходу ответил деньгами.

Спустя неделю поехали с женой к родителям на дачу. Всю дорогу жена ныла: «давай вернемся!», «давай вернемся!». Она словно видела наш финал сердцем. Когда до дачи оставалось километров семь, я гляжу, на нас на огромной скорости «девятка» несется, машину сильно вело. Ленка закричала. Сразу резанула мысль: лишь бы не в жену. Я резко крутанул вправо, уходя от лобового удара. Еле разошлись. «Девятка», как ни в чем не бывало, пронеслась, даже не остановилась. Нас вынесло на обочину, передние колеса повисли над кюветом. Машину стало стягивать в овраг. Помогли колхозники, ковырявшиеся в поле: подперли, вытащили. Сам на нерве, жена в истерике, она уже тогда на седьмом месяце была. Я плюнул и решил вернуться домой. Не проехав и километра, возле магазина увидел знакомую «девятку». Как я мог проехать мимо? Подошел к машине, заглянул в окно. Мужик, вдрызг пьяный, здоровый, сука, обрюзгший, башкой мотает в такт музыке. Я молча бью через окно ему в голову. После удара распахиваю дверь, а там, хрень, — под метр девяносто, килограммов на сто двадцать. Еле вытащил, не знаю, откуда взялись силы. Короче, сбил его подсечкой, уронил всю эту массу на асфальт. А затем уже ногами стал замешивать тварь эту бухую, продвигаясь от почек до затылка. Голова его, заряженная моей ногой, разбрызгивая кровавые слюни, как кусок сала, хлестко и глухо билась о колесо «Жигулей». Ленка стояла рядом, плакала, просила остановиться. Вдруг на моих руках повисла какая-то телка — жена этого урода. Я ему параллельно по-человечески объясняю, что он, гад, нас чуть не угробил. Мужик встает на колени, трет на роже жижу бордовую: «Я виноват, прости! Какая я гнида и мразь». В это время кореша его подтянулись, бычье колхозное. Пришлось ствол достать. Желание у пацанов вписаться за дружбана быстро рассосалось. Успокоил Лену, отвез ее домой.

Проходит ровно три недели, наступило 19 июля. С женой забираем сына из Калужской области и собираемся ехать обратно домой. Почему-то малой упросил меня ехать с братом моей жены, я согласился. Жара стояла жуткая, битум плавился в молоко, асфальт превратился в мокрый лед. Не доезжая «Чертова места» — 130-го километра, решил обогнать КамАЗ. Скорость километров девяносто в час, принял влево, но по встречке шла машина, и я решил обождать, дал руля вправо, и меня потащило. С ревом подбитого «мессершмитта» я влетел в глубокий кювет. Когда летели вниз, я услышал лишь слова тещи: «Ну, все!». Три-четыре раза крутанулся вокруг оси. Словно трактором, собрал весь встречный дерн, наконец, встал на ребро. На меня рухнула жена, разом включилась вся электроника: печка, дворники, музыка. У баб истерика. Я глушанул движок, кое-как открыл верхнюю дверь, но сил вытащить беременную жену уже не было. Полез обратно, стал высаживать лобовое стекло, но триплекс поддался лишь с пятого удара. Высвободил жену, тещу. «Я не чувствую ребенка», — сквозь слезы истерила Лена. Женщин увезли в больницу, я остался один. Забрал из машины документы, вылез на дорогу, посмотрел вниз. Глубина кювета была в три машины. В одежде, сильно запачканной грязью и кровью, я простоял несколько часов. Ни одна падла не остановилась, пока рядом со мной не затормозил туристический автобус. И как только отъехала дверь, раздались церковные песнопения. Автобус вез верующих со Ставрополья по святым местам, и проехали они уже свыше пяти тысяч километров. В тот день паломники направлялись в Серпухов, в Высоцкий монастырь, поклониться иконе «Неупиваемая чаша». Это были не простые паломники. Инвалиды, бесноватые, одержимые, разбитые церебральным параличом, все искавшие спасения в Православной Вере. А я, к своему стыду, даже не знал, что у нас в Серпухове есть такая икона. Они довезли меня до больницы, дали образок ангела-хранителя, сказали, что все будет хорошо, и чтобы я ни о чем не переживал. Через неделю с Божьей помощью родилась дочь — Виктория.