Родина – за нами!

Скрипнула дверь, пропуская сержанта внутрь. Следом за ним в проём скользнул Пчёлкин, если судить по более высокой фигуре. Злобного гнома Шута Куминов, как ни старался, так и не смог разглядеть. Он довольно усмехнулся про себя, порадовавшись профессионализму собственного бойца, и одновременно разозлился на самого себя за ненаблюдательность. Вот так вот доведётся ведь напороться на засаду, и на кого потом грешить, кроме как не на себя? Стыдно сказать — не получилось увидеть замаскировавшегося бойца, которого только что сам отправил вперёд.

Через пять минут, не больше, откуда-то со стороны задней стены, раздался звон выбиваемого стекла. Куминов сплюнул и бросился вперёд, понимая — группе так и не выдалась редкая возможность спокойно отдохнуть.

Лампа тихо потрескивала, отбрасывая слабые тени. Фитиль под стеклянным колпаком самодельный, из размахрённого ружейного ремня. А вот вместо керосина, если судить по запаху, залили хорошо очищенный соляр. Морщинистая, в пигментных пятнах, но всё ещё крепкая рука подкрутила колёсико, делая свет более ярким.

Рыжие блики заплясали на вытянутом лице, сплошь изрезанном временем, отбрасывая тёмные тени. Редкие длинные брови, казалось, застыли во всегда нахмуренном выражении. Перебитый нос чуть дёрнул крыльями, когда второй из местных мужчин задымил самокруткой. Запах был странный, едкий и вонючий, но с какими-то отдалённо сладкими нотками. Куминов принюхался, стараясь понять причину своей заинтересованности, но так и не смог выделить только что проклюнувшуюся мысль.

— Не можешь в сенях посмолить, Лёха? — хозяин ещё раз недовольно дёрнул носом. — Воняет так, как будто ты свои портянки запалил.

— Да не ругайся, Петрович. — Курильщик кашлянул в кулак. — Холодно в сенях-то…

— Ты ещё мне базлать тут будешь? Кому сказал, чтобы пошёл туда дымить, а, сявка? — Жилистый кулак негромко стукнул по столу. Алексей тут же вскочил и прыснул в сторону низкой входной двери, обитой войлоком. Дерево гулко бухнуло, выпуская его в действительно почти ледяные сени.

Командир разведчиков не переживал по поводу того, что один из обитателей, которые каким-то образом смогли заметить группу на подходе и спрятаться, оказался один. В сенях сейчас был Равиль, а тройка Хрусталёва перекрывала всё снаружи, готовясь смениться через два часа.

— Сурово у вас тут, я смотрю. — Куминов чуть качнул головой.

— Куда деваться, командир? — хозяин пожал широкими плечами, укрытых свободно болтающейся тёплой флисовой рубахой. — Ушлый народец-то, чуть правило отпустил, так они за незаположняк многое считают.

— Долго топтал? — сержант Воронков, чистящий рядом свой МП, с интересом глянул на него.

— Всё моё, служба. Сколько, где и за что.

— Не вопрос. — Разведчик кивнул и вернулся к своему занятию. Куминов не знал, заметил ли хозяин движения Воронкова, но застёжка набедренной кобуры лишь казалась закреплённой. А ведь всего минуту назад пистолет сержанта был надёжно зафиксирован.

— А здесь что делаете? — капитан посмотрел на хозяина. — Избушка-то вроде как лесничества местного.

— Может и лесничества. — Старик ещё раз дёрнул плечами. — Когда мы сюда пришли, здесь не было никого, вот и остались.

— Немцы заходят?

— Бывает… — собеседник Куминова исподлобья бросил на него настороженный взгляд. — Недавно были, за сутки до вас, наверное. Но так… никого у себя не укрываем, живём, не трогаем никого.

— То есть хорошо живёте, получается? — голос разведчика был абсолютно спокойным.

— Да уж как есть… — хозяин кашлянул в кулак. — А что, товарищ офицер, ты мне прикажешь делать, если у меня маруха с дочерью? К вам подаваться, воевать? Да на вот, смотри!

Широкая ладонь оказалась перед самыми глазами Куминова. Тёмные пятна, резко пахнущие железом, говорили за себя сами. Своим туберкулёзом, поганой болезнью, старик не старался доказать свою правоту, вовсе нет.

— Куда мне такому? Отмотал своё, теперь здесь вот хоть помру спокойно… если получится.

Воронков хмыкнул, но ничего не сказал. Тёртый калач в чём-то был прав. Как поступать с жильцами бывшего охотничьего хозяйства, Куминов не знал. Вернее знал, но…

Они пытались бежать, выбив окно в последней комнате. Как объяснил вот этот самый Петрович, который представился «смотрящим» за домом, группу заметил курильщик Алексей. Парень вышел продышаться после собственного самогона и добрёл до деревьев. Вот там и заметил фигуры в белых халатах, скользящие на лыжах вниз. Складно так выходило, но Куминов не верил. Что было хуже всего — снег завалил всё вокруг и не дал возможности определить то, что старик сказал про своих «домочадцев». Всего выходило четверо: сам Петрович, высоченная худая бабища, его якобы жена, дочь, и тот самый Алексей. Проверять рассказ о том, что мужчины бывшие «сидельцы», сбежавшие с зоны после авианалёта немцев, было невозможно. Про то, что мужики своё «потоптали» было правдой. Пальцы обоих говорили об этом лучше самих хозяев.