Родина – за нами!

Капитан чувствовал настрой своих людей, необычно подавленных и настороженных. Понимал, что это пройдёт, пусть и не сразу, но не мог ничего поделать с самим собой. Тревога не отпускала, временами пропадая, но обязательно возвращалась. Самое плохое во время операции, самое отвратительное, что может быть — страх солдат, ощущаемый почти физически. И не тот рациональный, когда ждёшь выпада противника и готовишься к нему. Страх перед неизвестным и непонятным врагом, неожиданно оказавшимся перед группой.

Куминов, перед самым выходом, раскрыл ребятам часть известной ему самому информации. По-другому было никак нельзя. Разведчики должны знать и оценивать возможности врага. Даже если враг и необычный. Реакция вышла разной, последствия её уже наступили. Оставалось лишь полагаться на самое лучшее лекарство в таком случае… на время. И на то, что усталость и размеренный ритм выбранного им марша заставят страх просто уйти глубже.

Группу вновь вёл Воронков, отнёсшийся к полученным данным спокойно и немного равнодушно. Куминов знал его хорошо, понимал и видел маску невозмутимости сержанта. Другого ожидать просто не мог. Надёжность и уверенность в собственных силах этого невысокого молчуна в разведывательной роте давно стали непоколебимыми. Даже если сейчас Воронков и нервничал, то вида не показывал. Просто не мог этого сделать, поддерживая командира и не давая хотя бы усомниться в собственных силах другим бойцам.

Растянувшаяся вереницей группа миновала уже полста километров от заимки. Единственной положительной стороной освещённости стала возможность двигаться быстро. Негустой лес то совсем редел, то больше соответствовал своему названию, тоже не мешал. Огибать или перешагивать через поваленные стволы пришлось лишь пару раз. Несколько оврагов, неглубоких, с пологими стенами, отряд преодолел практически не останавливаясь. Ших-ших, равномерный звук впереди и сзади Куминова подтверждал мысли о полезной усталости. Люди, не так давно пережившие нападение непонятных существ, начали бежать ровнее. Группа вновь втягивалась в ритм бега, так необходимого для выполнения задания.

Несколько раз приходилось падать навзничь, прижимаясь к плотно снегу и прикидываясь сугробами. «Драккены»[25] проходили низко, гудя винтами и подсвечивая направленными лучами прожекторов. Над землёй скорость геликоптеров была небольшой, позволяющей визуально контролировать всё под их стальными брюхами. Не говоря о приборах дальней радиосвязи, ночного видения, теплового поиска (чему Куминов не верил) и дрянной привычке выпускать контрольные очереди из бортовых пулемётов. Простая профилактика немцев, абсолютно обоснованно опасавшихся глубинной разведки противника. На «нашей» стороне фронта происходило практически тоже самое. И вообще, не любил Куминов патрульные вертолёты. Не за что их любить командиру группу разведки. Слишком многое про них знал и, бывало, что сталкивался с проблемой противодействия бронированным винтокрылым машинам.

Полный состав такой поисковой группы, как правило, состоит из двух отделений фельдегерей, обученных и экипированных специально для борьбы с РДГ. Транспортный отсек каждого «Драккена» как раз вмещает в себя десяток по-деревенски крепких ребят откуда-нибудь с Нижней Саксонии или Тильзита. Вместе с обер-фельдфебелем, скажем из Гамбурга. Командир сидит в кабине пилотов, на дополнительном, отстёгивающемся сидении, его заместитель на таком же, только в кабине соседнего геликоптера-дублёра, ведомого в винтокрылой «двойке».

Но самое главное даже не то, что все эти белоголовые крепыши готовы горохом скатиться через люки в бортах при посадке. Или махом оказаться внизу, спустившись по тросам, если такое понадобится. И не то, что каждый из немецких вертолётов может сровнять вот эту самую негустую посадку с землёй, сгнившим листьями и снегом. Нет, главная пакость подобных групп совсем в другом.

От командиров РДГ РККА информацию о стандартных методах борьбы с ними командование естественно не скрывало. К этой деятельности, равно как и ко всему прочему, гансы подходили со своим всегдашним прагматизмом и полной отдачей. Раз есть проблема в лице советских разведчиков, что абсолютно плюют на методы ведения цивилизованной войны, которым сам чёрт не брат, а генерал Мороз явно приходиться чуть ли не родным дедом, так решать её дойчи решили серьёзно. Успехи в амуниции, средствах поиска живых объектов и их уничтожения, либо пленения, были естественно засекречены. Но и тут нашла коса на камень, то есть на русских резидентов в самой Германии. И некоторые секреты стали известны Ставке ещё до того, как их начали применять на фронте.